– И Нелликт решил, что Энтрери утаил часть денег? – удивился дроу. – Но это бессмыслица. У нас еще полно денег после похождений в Ваасе, к тому же теперь презренный металл вряд ли его интересует, ведь он рыцарь Ордена.
– А-ха-ха, рыцарь Ордена! – громогласно рассмеялся Атрогейт.
– Ну, младший рыцарь.
– А-ха-ха!
– Все равно у него нет причин присваивать чужое.
– Говорят, не было никакого убитого купца-то, – сообщил Атрогейт и потянулся к новой кружке. Джарлакс подвинул ее, но дворф не стал пить сразу. – Ну, пока Нелликт сам его не прикончил. Похоже, твой дружок ему все карты спутал.
– Убил не того купца?
– Убил парочку людей Нелликта, которых послали смотреть, как он справится, – пояснил Атрогейт, опрокидывая кружку.
Джарлакс откинулся на спинку стула и задумался. Что же ты натворил, Артемис? Ясно, что его приятель, равного которому в искусстве убивать нет не только в Гелиогабалусе, но и в любом другом городе, не мог совершить подобной роковой ошибки. Следовательно, это была не ошибка с его стороны, а сознательная демонстрация. Но чего? Независимости? Или тупости?
– Скажи-ка мне, Атрогейт, – негромко и очень спокойно проговорил дроу, – за то вознаграждение, что предложили за Энтрери, ты сам согласился бы пустить в ход свои кистени?
– А-ха-ха!
– Может, поэтому ты и вернулся в Гелиогабалус, вместо того чтобы и дальше искать счастья в Ваасе?
– Дубина ты, просто зима на носу. Я с ума не сошел, чтобы таскаться по Ваасе в снежную бурю. Работать летом, пить зимой – вот рецепт успеха для дворфа.
– Но если в Гелиогабалусе подвернется несложная работенка… – поддразнил Джарлакс. – Предположим, неожиданная возможность подзаработать.
– На твоем Энтрери? А-ха-ха! Да мне этого даже на выпивку сегодня не хватило бы.
Вопросительно подняв брови, Джарлакс подвинул дворфу очередную порцию эля.
– Нелликт недооценивает…
– Он бы не стал назначать за твоего приятеля подобающе приличную награду, – перебил Атрогейт. – Понимает же, что многие и так не прочь поохотиться за его головой исключительно ради славы. Да убить рыцаря Ордена – все равно, что медаль получить. Отличие почище перьев на твоей дурацкой шляпе!
– Для выскочки – пожалуй, – согласился дроу.
– А может, это специально, чтобы оскорбить.
– Но когда Нелликт избавится от всех выскочек и поймет, что ошибся, он увеличит компенсацию.
– Я мог бы согласиться или нет, если бы знал, что за муть ты несешь, – проворчал Атрогейт. – Компе… чего?
– Награду, – пояснил дроу. – Когда будут перебиты все, кто попытается взять Энтрери, Нелликт наконец поймет, на что он способен, и увеличит награду.
– Ага, или сам убьет твоего дружка – слышь, я ведь так и не сказал, что за этим Нелликт стоит, понял?
– Да-да, само собой.
Атрогейт довольно хохотнул и опрокинул в рот еще кружку.
– А если бы вознаграждение увеличили, может, и Атрогейт попытался бы?
– Я не пытаюсь, ясно тебе, черномазый? Я делаю или не делаю.
– Так сделал бы? За хорошую цену.
– А ты будто нет?
Джарлакс приготовился осадить его, но вдруг и сам понял, что дворф не так уж ошибается, просто цена должна быть невероятно велика.
– Мне твой дружок нравится, – признался Атрогейт. – Девять Кругов Ада, да вы оба мне по душе.
– Но золото по душе больше.
Атрогейт с удовольствием поднял кружку с новой порцией эля.
– Мне нравится то, что можно получить за звонкую монету. Жизнь-то одна. И кто знает, когда она кончится – на следующей неделе или через триста лет? Но чем дольше я сыт и пьян, тем лучше моя жизнь – так я кумекаю. Для меня важно только прожить жизнь получше, понял, черномазый?
Джарлаксу нечего было возразить против столь убедительной жизненной философии. Он снова сделал знак подавальщице и бросил на стол еще пару золотых.
– Ты мне тоже нравишься, добрый дворф, – промолвил он, вставая. – Поэтому предупреждаю тебя: какую бы цену ни назначил Нелликт – да-да, я понял, если это Нелликт, – поправился он, предупреждая возражение дворфа. – Так вот, какая бы цена ни была назначена за голову Артемиса Энтрери, ее будет недостаточно, чтобы ты тратил на это свое время.
– А-ха-ха!
– Только прикинь, сколько лет хорошей выпивки потеряешь. Пусть тобой руководят именно эти расчеты. – И, подмигнув, Джарлакс слегка поклонился и пошел к выходу. Проходя мимо девушки с новым полным подносом, он легонько шлепнул ее, а она в ответ кокетливо улыбнулась.
Да, несложно понять, почему Атрогейт стремился уехать из Ваасы с наступлением холодов. Он и сам бы не прочь перезимовать в таком гостеприимном городе.
Если бы только Артемис Энтрери не нарушил законов гостеприимства.
Джарлакс вышел из таверны на улицу. Дождь уже прекратился, северный ветер разогнал тяжелые тучи, и на небе показались бледные звездочки. Холодало так быстро, что от луж, оставшихся после дневного дождя, уже белыми космами поднимался пар. Джарлакс внимательно посмотрел в оба конца бульвара, убеждаясь, что никто не рыщет поблизости.
– Что же ты натворил, Артемис Энтрери? – тихо пробормотал он, плотнее запахивая плащ, и двинулся к дому. Однако почти сразу он передумал и пошел в другую сторону – уж очень неожиданно разворачивались события.
Когда он добрался до Петли, город уже утонул в сумерках. Плотные облака, повисшие над горизонтом, спрятали последние бледные солнечные лучи. В некоторых магазинчиках зажгли свечи, потому что, несмотря на темноту, закрывать лавочки было еще рано.
За большим окном «Золотых монет Ильнезары» плясали огоньки свечей в высоком подсвечнике на несколько рожков, а вокруг тускло мерцали хрусталь и камни.
Джарлакс вошел, и над дверью звякнул маленький колокольчик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112