Еще мгновение, пурпурная вспышка, и оба исчезли, перенесшись через пространство к ожидающему их Кейну.

* * *

Солдаты Бреган Д'эрт с немногими рабами, которым удалось избежать бойни на поле у замка, расположились лагерем в туннелях Верхнего Подземья, много глубже пещеры Уршулы. Джарлакс только что присоединился к ним, а Киммуриэль с двумя чародеями уже успел установить в стороне от всех, в небольшом тупичке, чашу с водой и следил с ее помощью за тем, что происходит в разных частях замка.
Джарлакс с улыбкой наблюдал за Энтрери, чей образ появился в глубине темной воды. Он возвращался из логова драколичи в верхние коридоры, где еще совсем недавно сражался с Кантоном.
– Он хотел тебя убить, – мрачно проговорил Киммуриэль. – Сейчас мы не можем вернуться, но обещаю тебе, он будет уничтожен мечом или магией, хоть на этот раз ему и удалось ускользнуть.
– Если бы он хотел меня убить, то ударил бы исподтишка кинжалом, а не мечом, – покачал головой Джарлакс. – Просто он решил отстоять свои желания. Уверяю тебя, старый друг мой, если бы Артемис Энтрери действительно пытался меня убить, его труп остался бы лежать у портала.
Киммуриэль с сомнением посмотрел на бывшего командира, но промолчал. Проведя рукой над поверхностью воды, он вызвал новую картину, и четверо дроу увидели передвигавшихся по двору троих людей.
– Ладно, не будем спорить, – примирительно сказал псионик. – А вот об этих я предупреждал.
– Вот этот – Кейн, – сказал Джарлакс, – выдающийся монах.
Один из дроу бросил на него вопросительный взгляд.
– Он практикует боевую технику вроде куа-тоа, – пояснил экс-главарь, – используя в качестве оружия, довольно грозного, замечу, собственное тело.
– Второй – самый опасный, – сказал Киммуриэль, указывая на Седого Эмелина. – Его магическая сила внушительна даже по меркам Мензоберранзана.
– Как у Архимага Громфа? – уточнил один из чародеев.
– Не говори глупостей. Он же всего лишь человек.
Джарлакс почти не слышал, о чем говорят товарищи, внимательно наблюдая за третьим человеком, – его он не знал. Кейн и Эмелин тщательно и осторожно изучали местность, а этот как будто не знал, куда себя девать от волнения. Обеими руками он сжимал рукоять огромного боевого топора, и Джарлакс мог поспорить на что угодно, что ему не терпится в кого-нибудь его всадить. И пока монах и чародей обследовали окрестности ворот, этот третий не сводил взгляда с центральной башни.
Киммуриэль плавно махнул рукой, и в воде вновь появилось изображение Энтрери. Он находился в какой-то незнакомой Джарлаксу комнате. Оружие его оставалось в ножнах, но руки убийца держал поближе к эфесам, озираясь с заметной настороженностью.
Джарлакс секунду наблюдал за ним, потом расхохотался.
– Он догадался, что мы за ним следим, – предположил один из магов.
– Может, он думает, что мы придем ему на помощь, – добавил другой.
– Нет, только не он, – возразил Джарлакс. – Он сделал выбор сознательно и ясно представлял, каковы будут последствия. Я же говорил тебе, – обратился он к Киммуриэлю, – Энтрери – очень цельный человек.
– По-моему, ты путаешь цельность с тупоумием, – отозвался псионик. – Все силы цельного человека направлены главным образом на то, чтобы сохранить свою жизнь и все, что ему для жизни нужно. Ведь это основное стремление любого мыслящего существа.
Джарлакс кивнул, но не потому, что согласился, а потому, что предвидел в точности такой ответ. Такова уж была психология дроу: личное всегда ставилось превыше общественного, самость считалась достоинством, а щедрость и самоотдача – недостатком, который можно и нужно было использовать.
– Некоторые считают самосохранение второстепенным делом, а не основной целью, – все же заметил он.
– Значит, их уже нет в живых или скоро не будет, – невозмутимо парировал Киммуриэль. – Чтобы вернуться и помочь ему, придется пожертвовать слишком многим, – добавил псионик таким тоном, чтобы было ясно: он на это никогда не согласится.
Киммуриэль уже принял решение, что обратно Бреган Д'эрт не вернется, и Джарлакс почувствовал, что ему придется вступить в борьбу со своим заместителем, если он задумает спасти Энтрери, в случае необходимости, с помощью своей 6анды. Может, псионик даже мысленно внушил ему это – в присутствии Киммуриэля никогда нельзя быть до конца уверенным, что все мысли в голове – твои собственные!
Правда, Джарлакс и не думал отвоевывать власть. Он умел покоряться судьбе, даже если она делала неприятный для него поворот.
В чаше снова возник двор замка, но теперь он был пуст. Потом почти на самой границе изображения мелькнул на мгновение тот самый беспокойный человек. С умением бывалого охотника он перебегал из укрытия в укрытие, направляясь к двери главной башни.
– Прощай, дружище, – промолвил Джарлакс и поболтал пальцем в воде. Изображение исказилось и исчезло.
– Возвращаешься с нами в Мензоберранзан? – спросил Киммуриэль.
Джарлакс кивнул с видом человека, покорного судьбе.

* * *

Никто во всех землях Бладстоуна не умел читать следы лучше Ольвена Друга лесов. Говорили, что он мог выследить птицу, пролетевшую над голыми скалами, и тот, кто хоть раз видел Ольвена в деле, не стал бы это оспаривать.
– У них есть портал, – уверенно сообщил он Кейну и Эмелину, когда они спустились со стены во двор замка.
Земля была изрыта многочисленными следами гоблинов и кобольдов, которых внезапно – и насильно, как уверял Ольвен, – погнали сражаться.
Следопыт кивком указал на главную башню – массивное приземистое строение, соединенное со стеной, отделявшей основной двор от внутреннего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112