– Какие факелы? – изумился Горм. – На них сырья не напасешься, да и воздух они здорово портят. Факелы мы жжем только во время торжественных собраний, на праздниках, в тронных залах во время приема послов, а так зачем? Мы и так всё видим, если в залах тепло. Вот когда холодно, это другое дело. Для нас холодно – все равно, что темно.
– Но я же ничего не вижу!
– Раз ты не почетный гость, терпи. Держись за мой локоть, а то упадешь.
Коридор вел вперед и вниз, углубляясь в толщу гор. Приглядеться было невозможно, потому что здесь не было никакого, даже самого слабого освещения. Если тепловое зрение Фандуила еще могло различить здесь хоть что-то, Рамарон шел за гномом вслепую. Навстречу попадались ещё гномы, воспринимавшиеся им как невидимые островки пыхтения, топанья и запахов пота, железа и кожи. Они обменивались с Гормом фразами на гномьем языке, которого Рамарон не понимал, и шли дальше.
– Что они говорят? – спрашивал он.
– Интересуются, что вы здесь делаете, – отвечал Горм.
– А ты что им говоришь?
– Говорю, что вы со мной.
– Не только это, – вставил слово и Фандуил, знавший язык гномов. – Они спрашивают, почему мы отстали от тех эльфов, а Горм отвечает, что мы здесь сами по себе.
Рамарон был ужасно раздосадован. В кои веки ему случилось попасть в такое легендарное место – и ничего-то он здесь не видел!
– А у тех эльфов есть свет? – начал допытываться он. – Они-то здесь – почетные гости!
– Зачем он им? – невозмутимо ответил гном. – Они же эльфы.
– А тот старик?
– Как сказала Кэриэль, он – айнур. Уж он-то увидит что угодно и где угодно.
– А куда они пошли?
– Ясно куда – в тронный зал на прием.
– И там будет свет?
– Будет. Так положено по традиции.
– Значит, там хоть что-то будет видно, – обрадовался Рамарон. – Давайте посмотрим хоть одним глазком, что они там делают! Не могу я же уйти отсюда, так ничего здесь и не увидев!
– Нет, нельзя, – буркнул Горм. – Посторонних туда не пускают.
– Ну вот опять – там не пускают, тут не пускают! Горм, ты же здесь свой, так неужели ты не знаешь хоть какую-то лазеечку?
– Лазеечку? – повторил гном, которому самому было ужас как любопытно, зачем сюда пришли эльфийские посланники. – У этой лазеечки сейчас – знаешь сколько наших уже сидит?
– Ну придумай хоть что-нибудь! – не унимался Рамарон.
– Ладно, придумаю, – сдался наконец гном. – Отец с братьями сейчас в шахте и придут домой только к ужину, так что у меня найдется время погулять по Казаду. Давайте занесем ко мне вещички и пойдем.
– А мы не опоздаем?
– Нет, прием не начнется, пока наш король и наши вожди кланов не соберутся в тронном зале. Как вам известно, здесь живут три из семи гномьих родов, а их главы никогда не принимают посольства порознь. Значит, эльфы будут ждать, пока Гарад из Северного Казада и Хъёрт из Южного Казада не обрядятся в парадные одежды и не займут свои места в тронном зале – да и сам Дарин Третий не любит спешить.
Жилища гномов находились в средних ярусах горы. В верхних ярусах зимой было холодно, там находились склады и вентиляционные ходы, а в нижних, ближе к подземному теплу, располагались кузницы. Шахты были везде, где встречались рудные залежи. После истощения руды их либо отводили под жилые и хозяйственные помещения, либо, если своды были ненадежными, оставляли под свалки отработанных пород и мусора.
Горм так долго вел своих друзей по коридорам, что даже Рамарон начал беспокоиться. Фандуил давно молчал – от гномьих запахов у него разболелась голова.
Наконец они в последний раз спустились по лестнице и оказались в жилом коридоре, по обе стороны которого виднелись занавешенные дверные отверстия. Горм откинул лыковую занавеску и вошел в одно из них.
Там его приветствовал радостный голос, низкий и хрипловатый, но, несомненно, женский. Вспыхнул слабый огонек лампады, показавшийся очень ярким в кромешной тьме, и Рамарон наконец увидел внутреннее убранство гномьего жилища. Здесь было чисто и уютно, на полу лежала пестрая плетеная циновка из крашеного лыка, кровати были застланы разноцветными ткаными покрывалами, многочисленные полки со стеклянной, глиняной и металлической утварью были задернуты вязаными кружевными занавесками. Сама гномиха была одета в желтую кофту и длинную поперечно-полосатую юбку красно-коричневой расцветки, подвязанную спереди вышитым фартуком.
Горм представил своих друзей матери, затем довольно долго разговаривал с ней на своем языке. Наконец он обернулся и позвал их к выходу.
– Наби, мой сосед и приятель, служит факельщиком в тронном зале, – сказал он, когда они оказались в коридоре. – Кого попало он к себе наверх не пускает, но меня, думаю, пустит.
Они снова пошли по коридорам, и снова вниз. Наконец впереди показался свет – первый островок света в этом засилье тьмы, если не считать лампады, которую мать Горма зажгла для гостей и тут же потушила, едва они вышли за порог. Просторный коридор заканчивался двустворчатыми распахнутыми дверьми, за которыми виднелась часть огромного, освещенного факелами зала.
В коридоре на темном полу лежало световое пятно, падавшее из боковой двери посольской комнаты, где сейчас сидели эльфы. Сразу же за ней чернело отверстие бокового прохода, куда и свернул Горм. Там начиналась узкая и крутая лестница, ведущая вверх. От каждого пролета отходили коридоры, но гном поднимался по лестнице до самого верха. Миновав небольшую лестничную площадку, он вывел своих друзей на верхний балкон тронного зала.
Тронный зал был просторным, как городская площадь. В вышину он был больше, чем в длину, и имел четыре яруса балконов с рядами колонн, соединенных краевым ограждением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143