– Мастер Коугнир, скажите ему, что я без понятия, куда идти! – взмолился он. – Если бы я разобрался в этих проклятых шахтах хоть вот на столечко, разве я заплутал бы там?!
– Бесполезно пытать его, – заступился за парня Коугнир. – Раз он говорит, что не знает дорогу, значит, он ее не знает. Лучше вспомните, где вы его нашли, а затем идите по его следам.
Как и все гномы, Нарин пребывал в глубочайшей уверенности, что следами является только то, что остается от башмаков в мокрой глине после проливного дождя.
– Какие еще следы? Это наверху бывают следы, а под землей их не бывает. У нас здесь под ногами камень, а не слякоть какая-нибудь.
Фандуил воспользовался наступившим молчанием:
– Извините, что вмешиваюсь в вашу беседу – следы под землей бывают, я сам шел по ним двое суток, когда искал Рамарона.
Все головы повернулись к нему.
– Ну конечно же, у нас есть эльф! – Глаза Коугнира радостно вспыхнули. – Понимаешь, Фандуил, эти останки уже являются предметом переговоров между Ньяллом и Браином. Их необходимо найти, иначе не избежать большой неприятности. Ты сумеешь отыскать к ним дорогу?
– Да, я помню ее. Но я не смогу найти прямой путь к тому месту. Я только могу пройти по следам Рамарона, а он здорово петлял.
– Да хоть как-нибудь! – взревел Нарин. – Ты, главное, отведи нас туда, а обратно мы вернемся прямиком!
– Если это так необходимо… – Фандуил вопросительно глянул на Коугнира.
– Да, – кивнул тот. – От этого зависит очень многое, в том числе и некое известное нам с тобой дело.
– Тогда проведу, конечно.
– Это далеко отсюда?
– Не менее суток пути, но это если пойду я и без отдыха… – Фандуил из вежливости не договорил, но маг отлично понял намек.
– Ты хочешь сказать, что для гнома это два-три дня пути?
– Примерно так.
– Превосходно. – Коугнир сделал приглашающий жест «Изилью». – Надевайте свои мешки, мы пойдем с Нарином.
– И вы тоже, мастер Коугнир? – обрадовался эльф, которому не улыбалось бродить под землей в обществе десятка неприязненно настроенных гномов. Затем он вспомнил, из-за чего айнур спешил вернуться в Габилгатхол. – А как же Браин?
– Ты слишком ценен, чтобы оставлять тебя без присмотра. Тем более, что не известно… – спохватившись, Коугнир снова указал топором на дверь. – Что же мы стоим, нас ждут.
Фраза осталась незаконченной, но Фандуил безошибочно угадал ее продолжение:
«Тем более, что не известно, жив ли Горм.»

***

Темницы гномов были устроены просто, без свойственных людям ухищрений. Это были ряды одиночных каморок с глухими чугунными дверьми, запирающимися на засовы. В камере Горма не было ничего, кроме тощего драного тюфяка и железного отхожего горшка с крышкой. Пахло кровью, грязью и болью, тюфяк был покрыт бесформенными бурыми пятнами и вонял немытым телом.
Приглядевшись, Горм понял, что это кровяные пятна. Он перевернул тюфяк на другую сторону, которая оказалась чистой – в том смысле, что на ней не было крови, но Горма устраивало и это. Он походил по камере, не решаясь присесть на мерзкую подстилку, затем сокрушенно вздохнул и уселся на тюфяк.
Если не считать полной темноты, которая не мешала Горму, гномьи темницы были не самыми худшими в Средиземье. По крайней мере, здесь было сухо, здесь регулярно убирали грязь и не давали умереть с голода. Тюремная охрана исполняла свое дело честно и без мародерства, так как по гномьим законам имущество заключенного считалось его собственностью и хранилось в тюремных складах до его казни или освобождения. Гномы не любили держать пленных, они старались как можно быстрее разобраться с чужаками, а затем либо казнить их, либо отпустить. Гоблинов и орков, как правило, казнили, людей либо обменивали на своих военнопленных, либо возвращали за выкуп. Провинившихся соплеменников никогда не сажали под замок, их вызывали сразу к вождю, который обычно отсылал их работать в нижние шахты на различные сроки в зависимости от проступка. Смертной казни для своих не было, наихудшим наказанием было изгнание.
Пленение гнома из чужого клана было вопиющим нарушением законов подгорного народа. Вопреки очевидному Горм продолжал считать, что с ним вышло недоразумение, которое скоро прояснится. Постепенно он убедил себя, что все обойдется, и сам не заметил, как улегся на тюфяк и захрапел.
Грохот засова вырвал его из глубокого сна. По дорожной привычке Горм подскочил на тюфяке, нашаривая рядом с собой рукоять «Чегира», но мгновение спустя вспомнил, где он и что с ним случилось. Дверь распахнулась, и в проеме показалась приземистая фигура разносчика пищи с дымящейся миской каши в руках. За его спиной виднелись двое вооруженных охранников, готовых утихомирить заключенного, если тот вдруг начнет буянить.
– За что ж меня так, браток? – спросил Горм разносчика, принимая миску его из рук.
– Преступник ты, говорят, – пробормотал тот. – А раз говорят, что уж тут поделаешь…
– Я же всего-навсего подошел к вашим воротам и спросил про Коугнира, а того и сам Дарин почитает. Разве это – преступление?
– Выходит, что да. В последнее время у нас много чего не так, как прежде.
– Будь другом, объясни мне, что у вас тут делается. А то, боюсь, у меня черепок треснет.
– Мне вон завтрак разносить надо, – разносчик покосился на стражников, но те не проявляли нетерпения. – Да ладно, почитай уж все разнес… – он наклонился к Горму и понизил голос: – Вождь у нас заболел, сильно заболел.
– И чем же он болен?
Разносчик тяжело вздохнул и поднял глаза на Горма. Оттуда глядел устоявшийся страх, граничащий с ужасом.
– Смертью он болен, вот чем. – Гном понизил голос до едва слышного шепота:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143