Он проехал мимо северного края хребта, а там свернул на дорогу в Харлонд и ехал по ней, пока не миновал главный вход в Ногрод. Доехав до ближайшего удобного для стоянки места, Келебримбер устроился там на дневной привал, дожидаясь слежки. Вскоре появился взгляд Саурона и, как всегда, внимательно прощупал и мастера, и окружающую его местность. Затем он исчез – и Келебримбер понял, что в его распоряжении есть целые сутки.
Мастер вскочил на Аралота и галопом помчался обратно. Вскоре он уже стучался в главные ворота Ногрода, на которых, в отличие от казад-думских, не было никакого «скажи друг и входи», точно так же, как здесь не было и близкой дружбы между эльфами и гномами. Деловое сотрудничество и взаимная выгода, издавна связывавшие оба народа, не нуждались во взаимной приязни.
Ему открыли привратники, вооруженные боевыми топорами. Поскольку время было мирное, ворота охраняли только двое гномов. Оба настороженно уставились на незнакомого эльфа, стучавшегося к ним в город. Келебримбер испытующе глянул на каждого из стражников, но их небольшие глазки – круглые и темные, как у большинства гномов – не выражали ничего, кроме подозрительного внимания к чужаку, полагавшегося по службе. Видимо, враждебность к эльфам здесь еще не достигла такого уровня, как в Казад-Думе.
– Кто ты такой и что тебе у нас нужно? – деловито спросил привратник.
– Я – Феанарэ по прозвищу Келебримбер, – ответил мастер. Темные глазки обоих гномов вспыхнули вниманием и впились в него – здесь слышали это имя. – Я приехал сюда из Ост-ин-Эдила, чтобы встретиться с вождями кланов Тумунзахара.
Оба гнома переглянулись.
– В последнее время наши вожди не очень-то жалуют эльфов, – нехотя сообщил один из них. – Но, может, для вас, мастер… Ладно, доложу.
– Я приехал с важным делом и должен встретиться с ними сегодня же, – продолжил Келебримбер. – Постарайся объяснить им, что малейшее промедление может обернуться величайшей опасностью для ваших кланов.
Какое-то время гном молча глядел на мастера, вникая в его слова. Келебримберу было известно, что гномы соображают медленно и туго, поэтому он не торопил привратника.
– Я объясню, – кивнул наконец тот. – Вот только… думаю, не получится у вас встретиться сразу с ними обоими. Весной они поссорились, да так, что до сих пор друг на друга глядеть не хотят.
– Тогда я встречусь с каждым в отдельности, но только непременно сегодня. Возможно, мне удастся помирить их.
– Вот было бы славно! – обрадовался гном. – А то у нас в последнее время нехорошо стало. – Он покрутил головой и вздохнул.
– Ваши кланы враждуют, – сказал за него мастер. – У ваших правителей растет неприязнь к эльфам, верно?
– И не только к эльфам – к аданам тоже, – добавил привратник. – Но хуже всего вот что: – он понизил голос и опасливо оглянулся по сторонам. – С нашими вождями что-то происходит, особенно с Грором. Они… тают!
– Тают?
– Да! Фарин из соседнего клана еще ничего, а вот наш Грор – он с каждым днем выглядит все прозрачнее, словно нежить какая-нибудь. Как посмотришь на него, прямо жуть забирает!
– В Казад-Думе происходит то же самое, и я знаю причину – поэтому я и приехал сюда. От этого несчастья можно избавиться, если я встречусь с вашими вождями и смогу убедить их, но это нужно сделать сегодня же. За мной следит враг, он сделает все, чтобы помешать мне.
Темные глазки гнома с надеждой устремились на Келебримбера.
– Ладно, я пойду к Грору, – сказал он. – Я постараюсь уговорить его – но уж и вы постарайтесь, мастер! А то нехорошо у нас тут стало.
Он исчез в глубине коридора, а Келебримбер уселся на выбитую в стене скамью рядом со вторым привратником. Из уважения к гостю тот пока не закрывал ворота, и Келебримбер долго сидел в напряженном размышлении, устремив невидящий взгляд на розовеющее предзакатное небо. Гном не решался первым заговорить с прославленным эльфийским мастером, чья известность уступала разве что известности Гил-Гэлада, и то об этом можно было бы еще поспорить. Лишь иногда он громко и нарочито покашливал, чтобы привлечь к себе внимание, но мастер не замечал этого.
Солнце уже спускалось к горизонту, когда в коридоре раздался торопливый стук башмаков привратника. Затем из-за поворота вынырнул и сам гном, сияющие глазки которого намекали на широченную улыбку, прикрытую косматыми зарослями бороды.
– Уговорил-таки! – воскликнул он, подходя. – Сначала наш Грор и слушать меня не хотел – все твердил, что занят очень – но я сказал ему, что сам Келебримбер хочет встретиться с ним и сказать ему что-то очень важное. Он подумал-подумал и наконец согласился принять вас, мастер, как только подсчитает доходы клана от недавней продажи кузнечных изделий аданам. Я остался там ждать, чтобы он не забыл и не передумал, а теперь вот пришел за вами, мастер! Идемте в тронный зал!
Келебримбер пошел вслед за привратником в глубины гномьего города. Тронный зал Ногрода был создан в обычном для гномов стиле – с колоннами, с боковыми ярусами для общих собраний, отделанными золотом и резьбой. В отличие от тронного зала Дарина здесь стоял только один трон. На нем восседал рослый, могучего вида гном, украшенный черной бородой, волос с которой вполне хватило бы, чтобы набить большую подушку. За троном выстроилась в ряд Почетная Десятка, вооруженная боевыми топорами и секирами. По широким серебристым поверхностям митриловых лезвий струилась голубоватая вязь древних рун, освещаемых колеблющимися огнями факелов.
С первого же взгляда на Грора мастер понял, что имел в виду привратник, утверждавший, что их вожди тают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143