Друзьям удалось улизнуть в промежутке между двумя танцами, и они очутились в зеленом сумраке сада.
— Ты слышал речь Шенара?
— Нет, у моей нежной подружки нашлось другое занятие.
— Твой старший брат утверждает, и все ему верят, что он проявил себя великим завоевателем в этой кампании. Благодаря ему потери в рядах египтян были сведены к минимуму, дипломатия взяла верх над силой. К тому же он распускает слух, что Сети выглядел усталым; власть изматывает, и назначение Шенара правителем уже не за горами. Он развивает уже программу управления: приоритет международной торговле, уход от всяких конфликтов, экономические соглашения с нашими прежними худшими врагами.
— Противно слушать.
— Отвратительный субъект, согласен, но его идеи заслуживают внимания.
— Протяни хеттам палец, Моис, они тебе всю руку отхватят.
— Война ничего не решает.
— Шенар принесет в Египет унижение и разруху. Земля фараонов — это особый мир. Когда она оказалась слабой и беспечной, азиаты захватили ее; потребовалось много мужества, чтобы выдворить захватчиков и прогнать их подальше от наших границ. Если мы сложим оружие, нас покорят.
Пылкость Рамзеса удивила Моиса.
— Я слышу слова правителя, но, полагаешь, ты выбрал нужное направление?
— Нет другого пути сохранить целостность нашей территории и позволить богам спокойно царствовать на нашей земле.
— Богам… Разве они существуют, твои боги?
— Что ты хочешь этим сказать?
Моис не успел ответить, их окружили девушки и принялись расспрашивать об их будущем. Красавица Исет поспешила вмешаться и вызволила своего любовника.
— Меня задержал твой старший брат, — призналась она.
— Что ему было нужно?
— Он не оставил мысли жениться на мне. Двор категоричен, слухи также вполне определенны: Сети готов возвести Шенара на трон. Он предлагает мне стать великой супругой правителя.
Тут случилось нечто странное: Рамзес вдруг унесся мыслью из Мемфиса в гарем Мер-Ура, туда, к юной ученице, старательно переписывающей изречения Птах-Хотепа при свете масляной лампы.
Красавица Исет мгновенно заметила перемену в своем спутнике.
— Тебе плохо?
— Запомни, я не знаю, что такое быть больным, — сухо ответил он.
— Мне показалось, что ты где-то очень далеко…
— Я задумался. Что же, ты согласишься?
— Я уже ответила.
— Поздравляю, Исет. Ты будешь моей царицей, а я буду твоим слугой.
Она принялась колотить его в грудь, он схватил ее за запястья.
— Я люблю тебя, Рамзес, и хочу жить с тобой. Как еще тебе объяснить?
— Прежде чем сделаться мужем и отцом, я должен ясно представлять себе тот путь, которым собираюсь идти; дай мне время.
Благоуханная ночь постепенно наполнилась тишиной; музыканты и танцовщицы удалились, как и престарелые сановники. То там, то здесь, во всех уголках огромного дворцового сада, придворные шептались друг с другом, строя заговоры в неуемном стремлении забраться повыше по иерархической лестнице, устранив соперника.
Со стороны кухни донесся душераздирающий крик, пронзивший тишину ночи.
Рамзес первым оказался на месте. Управляющий, вооружившись кочергой, лупил какого-то старика, который старался закрыть лицо руками. Царевич схватил негодяя за горло, чуть не задушив его; тот выронил кочергу, а жертва тем временем успела скрыться за спинами мойщиков посуды.
Моис поспешил вмешаться.
— Ты его убьешь!
Рамзес разжал хватку. Управляющий, весь красный, с трудом переводил дыхание.
— Этот старик — всего лишь пленный хетт, — объяснил тот, — мне поручено его перевоспитать.
— Так ты обращаешься со своими подчиненными?!
— Только с хеттами!
Шенар, наряд которого своей роскошью затмевал самые элегантные туалеты, отстранил толпу любопытных.
— Расступитесь, это мое дело.
Рамзес схватил управляющего за волосы и бросил оземь.
— Этот подлец вздумал пытать человека.
— Ну-ну, братец! Не заводись… Мой управляющий иногда бывает слишком строг, но…
— Я подаю жалобу и буду свидетельствовать перед судом.
— Ты, который так ненавидишь хеттов?
— Твой служащий больше нам не враг; он работает на нас и его следует уважать. Этого требует закон Маат.
— Какие громкие слова! Забудем об этом происшествии, и я буду тебе обязан.
— Я тоже буду свидетельствовать, — заявил Моис, — ничто не может служить оправданием подобному поведению.
— Зачем подливать масла в огонь?
— Уведи управляющего, — попросил Рамзес Моиса, — и оставь его на попечение нашего друга Сетау; завтра же я попрошу открыть срочный процесс.
— Это незаконно, вы не можете увести его!
— Ты берешься доставить своего управляющего в суд?
Шенар согласился. Слишком много оказалось важных свидетелей… Не следовало начинать битву, проигранную заранее. Виновный будет осужден на изгнание в оазисы.
— Правосудие вещь хорошая, — снисходительно объявил Шенар.
— Уважение справедливости является основой нашего государства.
— Кто же спорит?
— Если ты будешь управлять страной такими методами, ты найдешь во мне своего решительного противника.
— Что ты еще вообразил?
— Я не воображаю, я наблюдаю. Разве великие замыслы могут уживаться с презрением к ближнему?
— Не забывайся, Рамзес! Ты должен меня уважать.
— Наш правитель, Царь Верхнего и Нижнего Египта, пока еще Сети, если я не ошибаюсь.
— Всякой насмешке есть пределы. Завтра тебе придется подчиниться мне.
— Завтра еще далеко.
— Ты слишком часто заблуждаешься и потому плохо кончишь.
— Хочешь поступить со мной как с пленным хеттом?
Устав спорить, Шенар резко развернулся и ушел.
— Твой брат человек влиятельный и опасный, — заметил Моис, — думаешь, надо было его так задевать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104