Без лишнего шума слон раздавил того, кто заставил его так страдать.
Рамзес обратился к высокому нубийцу, который стоял, не шелохнувшись; скрестив руки на груди, он спокойно наблюдал за тем, что происходило у него на глазах.
— Ты их предводитель?
— Да, я. Ты еще довольно молод, чтобы так быстро рассеять нас.
— Это заслуга фараона.
— Так он сам сюда явился… Вот почему гадатели предсказывали, что мы не сможем победить. Я должен был их послушать.
— Где прячутся остальные мятежные племена?
— Я тебе покажу и пойду вместе с тобой к ним навстречу, чтобы убедить повиноваться. Фараон оставит их в живых?
— Это ему решать.
Сети и не думал щадить своих врагов; в тот же день он атаковал еще два мятежных лагеря. Ни в одном, ни в другом не захотели слушать увещевания побежденного предводителя. Сражения были краткими, ибо нубийцы действовали разрозненно; помня о предсказаниях гадателей и видя перед собой Сети, взгляд которого жег, как огонь, многие из них сражались без своего обычного запала. В их умах война уже была заранее проиграна.
На заре следующего дня прочие племена сложили оружие; все с ужасом говорили о сыне правителя, хозяине огромного слона, который уже раздавил дюжину нубийцев. Никто не мог противостоять армии фараона.
Сети взял шесть сотен пленными, а вместе с ними еще пятьдесят четыре юноши, шестьдесят шесть девушек и восемьдесят детей, которые должны были воспитываться в Египте и потом вернуться в Нубию, неся с собой древнюю культуру в сочетании со стремлением к мирному сосуществованию с сильным соседом.
Правитель убедился, что провинция Ирем была полностью освобождена и жители этого богатого плодородными землями края вновь получили доступ к колодцам, захваченным ранее мятежниками. С этих пор номарху надлежало каждый месяц объезжать с досмотром провинцию, чтобы избежать повторных бунтов; если у крестьян были какие-нибудь замечания и пожелания, он должен был их выслушать и попытаться удовлетворить. В случае же серьезного спора фараон сам должен был вмешаться.
Рамзес загрустил — он с большим сожалением покидал Нубию. Он не осмелился попросить у отца должность наместника, которая ему приглянулась. Едва он подумал об этом, взгляд Сети быстро охладил его пыл, заставив промолчать. Монарх представил ему собственный план: наблюдать за нынешним номархом, требуя от него безупречного поведения. При малейшем проступке он должен был отправиться доживать свои дни в качестве простого интенданта крепости.
Слон легонько прикоснулся хоботом к щеке Рамзеса. Не прислушиваясь к желаниям многих солдат, которым очень хотелось увидеть, как гигантское животное прошествует парадным маршем по Мемфису, царевич решил отпустить его на волю, чтобы он жил спокойно и счастливо в своем родном краю.
Рамзес погладил хобот, рана на котором уже зарубцевалась; слон указал ему по направлению к саванне, как будто зовя его с собой. Однако пути гиганта и царевича на этом расходились.
Долгое время Рамзес стоял неподвижно; отсутствие его огромного союзника невыразимо печалило его. Как бы он хотел отправиться вместе с ним, открывать новые пути, познавать неизведанное… Однако мечта оставалась мечтой, и нужно было садиться на корабли и возвращаться на север. Царевич дал себе слово, что вернется в Нубию.
Египтяне снимались с лагеря с песнями; солдаты не жалели хвалебных речей в адрес Сети и Рамзеса, которые обратили опасный поход в победоносную кампанию. Они уходили, не затушив костров, огонь которых потом заберут местные жители.
Проходя мимо небольшой рощицы, царевич услышал чей-то жалобный стон. Как можно было бросить раненого!
Он раздвинул кусты и увидел маленького запуганного львенка, который тяжело дышал. Животное протянуло свою переднюю распухшую лапу и застонало, воспаленные глаза смотрели жалобно. Рамзес взял его на руки и заметил, что сердце у львенка бьется неровно. Если ему не помочь, малыш непременно умрет.
К счастью, Сетау еще не отплыл; Рамзес принес ему страдальца. Осмотрев рану, заклинатель змей уверенно заявил:
— Это укус змеи.
— Что скажешь, можно ему помочь?
— Вряд ли… Сам посмотри: три пятнышка, соответствующие тройному жалу, и следы двадцати шести зубов. Это кобра. Если бы этот львенок был обычный, он давно бы уже умер.
— Значит, он необычный?
— Посмотри на его лапы: для такого маленького котенка они слишком большие. Если бы это животное осталось в живых, оно бы выросло до неимоверных размеров.
— Попытайся его спасти.
— Его единственный шанс — это время года; зимой яд кобры не так активен.
Сетау развел в вине корень змеиного дерева, собранный им в восточной пустыне, и вылил в горло львенку, затем он развел мелко натертые листья в масле и натер тело животного, чтобы стимулировать сердце и повысить дыхательную способность.
На всем протяжении обратного пути Рамзес не расставался со львенком, которого завернули в кокон из влажного песка пустыни и листьев клещевины. Звереныш стонал все тише; вскармливаемый молоком, он становился все слабее. Вместе с тем ему нравилось, когда царевич гладил его, и он смотрел на него с признательностью.
— Ты будешь жить, — пообещал ему царевич, — и мы будем друзьями.
32
Неспящий сначала попятился назад, потом решил подойти поближе.
Желтый боязливый пес осмелел настолько, что стал обнюхивать львенка, удивленные глаза которого рассматривали невиданное животное. Маленький хищник, еще совсем слабый, тут же захотел поиграть; он навалился на Неспящего и придавил его своим весом. Пес взвизгнул, кое-как увернулся, но не сумел избежать острых когтей, которые прошлись по его заду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104