Он также сообщил мне, что обе дамы находятся под защитой французской полиции. Наш план, мой дорогой граф, прямо скажем, провалился. И если вы при этом лишились своей супруги, то мне вас жаль. Мы потеряли шанс, который больше никогда не получим. И мне страшно подумать, что произойдет, если вся эта история дойдет до Наполеона. Майор сообщил мне, что тот пока еще ни о чем не знает. Все было проделано из рук вон плохо. – Глаза его смотрели холодно. – Вам следовало бы предупредить меня, что ваша жена способна нас предать. Я бы никогда не доверился ей.
– Я поверил в ее патриотизм. И в ее любовь к сестре. Мне и в голову не могло прийти, что она станет предательницей. И за это, – сказал граф, – ее следует наказать. Вы можете пренебречь тем, что здесь задета моя честь, что мне угрожали в моем собственном доме и забрали из дома мою служанку и вещи моей жены без моего согласия – вы можете смириться со всеми этими возмутительными поступками и велеть мне сделать то же самое, а как быть с изменой? Ее предательством Польши? Она разве всегда будет под защитой Франции?
Потоцкий открыл небольшую табакерку из золота с эмалью и взял две щепотки табака, немного помедлил, затем чихнул, прикрывшись платком.
– Всегда – это очень долго, – сказал он. – Нам следует проявлять терпение. Через неделю-две наполеоновская армия вступит в Россию. А мы пока не будем забывать графиню и ее сестру.
Груновский поднялся.
– Официально мы ничего не можем сделать. Но неофициально, граф… вот если бы я взял нескольких своих людей и поехал бы с ними в Чартац, чтобы поговорить с женой…
– Вас арестуют, как только вы вернетесь, и я тут же отрекусь от вас! – бросил ему Потоцкий. Его совершенно не волновали личные мотивы, но он был страшно раздосадован провалом их плана соблазнить Мюрата и тем, каким образом этот провал ударил и по нему. Молодой майор был чрезвычайно вежлив, однако тверд. Он очень тактично рассказал Потоцкому обо всей этой интриге, сделав вид, будто лично уверен, что господин Потоцкий ко всей этой истории не имеет ни малейшего отношения, хотя Французская разведка и убеждена в обратном; он также достаточно определенно намекнул, что замешанная в этом деле дама находится под защитой одного из наиболее влиятельных людей Франции, имеющего неограниченный доступ к императору.
Первым желанием Потоцкого было немедленно же покарать предательницу, однако же он посоветовал возмущенному супругу, руководствующемуся чисто личными мотивами, проявить терпение. Он должен подождать, ему придется подождать. Более чем вероятно, этот полковник в ближайшие месяцы будет убит или ранен, скорее всего во время военной кампании бдительность со стороны официальных органов в Польше ослабнет, и тогда они смогут разобраться с двумя женщинами в отдаленном поместье. Но только лишь при условии, что мстительный Груновский не станет действовать раньше времени. Иначе он все испортит.
– Вы не сделаете ничего подобного! – сказал Потоцкий. – Вы этим добьетесь только того, что их обеих отошлют во Францию, где мы их в жизни не сможем достать. Вы, граф, отчасти виноваты в том, что произошло. Вы переоценили свою жену, и я не могу не признать этого. Вы и в дальнейшем допустили ошибку, позволив ей в ту ночь отправиться к Мюрату и тем самым сбежать. Но я не обвиняю вас, как это делают другие, уверяю вас! А теперь мы должны затаиться.
Пусть все позабудут об этом скандале. Пусть все считают, что вы потеряли свою жену, а вы ждите моей команды.
– Я прошу вас только об одном, – сказал Груновский. – Дайте мне слово, что, когда придет время заняться ею, вы поручите это дело мне. И только мне, я сделаю то, что сочту нужным. Это мой долг, долг мужа.
– Обещаю, что поручу это вам, – заверил графа Потоцкий. – Когда мы получим возможность наказать графиню за измену, я сам пошлю за вами. А пока вам необходимо примириться с ситуацией.
Груновский встал и поклонился.
– В соответствии с вашим распоряжением я не стану ничего предпринимать, пока вы мне не скажете.
– Прекрасно. – Граф протянул ему руку. – Имейте терпение, – добавил он тихо, – и мы сможем за все отплатить.
Глава 4
Три понтонных моста пересекли Неман, саперы сверху налаживали каркасы, чтобы можно было положить деревянное покрытие. Вся эта работа заняла несколько недель, и после того, как понтоны были закончены, они несколько дней просто отдыхали, купаясь, рыбача и развлекаясь с польками, которые просто осаждали их лагерь. Мосты были сделаны великолепно и могли выдержать полмиллиона человек, их лошадей, артиллерию и обозы, которые понадобятся, чтобы все это переправить в Россию.
Утром двадцать четвертого июня они ждали под жарким летним солнцем. Среди саперов бытовала примета, что до начала наступления никто не должен ступать на мост, пока по нему не пройдет авангард. В течение нескольких недель, пока строились мосты, здесь было полно солдат. Лагеря росли по берегам реки, как грибы после дождя, – палатки, хижины, бивуаки, кибитки, лошади, артиллерия и груды провианта и амуниции. Здесь были и солдаты, и квартирмейстеры, и артиллеристы, и повара, и связные, и хирурги с санитарами, а штабисты прибывали в своих экипажах и занимали самые удобные помещения. Это было вполне в духе штабных офицеров и всех приближенных к генералитету, всех, кто редко бывает на поле сражений, что и вызывает к ним в армии всеобщую ненависть.
Здесь были также женщины и дети, чье присутствие вносило еще большую сумятицу в огромный табор. По ночам горели костры и слышались песни, некоторые солдаты убегали с польками, но их чаще всего ловили и расстреливали на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67