– Гарвард?Кахнаваки был бы страшно горд.– Думаю, да, – пробормотал Алекс, краснея. – Мне кажется, вы хорошо знакомы с нашей историей.– Поверьте мне, вы были бы поражены…– Когда поправитесь, приходите на экскурсию в наш музей. У нас есть экспонаты, которые мы не показываем посторонним. Но вы сможете оценить их по достоинству.Его такая знакомая улыбка отозвалась болью в сердце: она потеряла мир своего мужа.– Спасибо, мистер Блэкнайф.– Зовите меня Алекс.– Лучше я буду звать вас Черный Нож, – пробормотала Шеннон. Черная бровь Алекса вопросительно поползла вверх. – Ваша фамилия происходит от имени первенца Кахнаваки? Полагаю, вы – прямой потомок по линии матери? – он кивнул. – Когда-нибудь вы станете вождем, Александр Блэкнайф?Глубоко вздохнув, он привычно ответил:– Сейчас этот пост занимает мой двоюродный дедушка. Есть все основания полагать, что когда он уйдет, я буду его преемником. – Он покраснел и смирился. – Вы так пристально смотрите на меня…– Мне бы самой хотелось знать, почему.Алекс встал.– Вам пора отдохнуть. Не забудьте, что я пригласил вас в музей. Я распоряжусь, чтобы вам выписали пропуск. Я сам проведу вас по музею. Позвоните, когда вас выпишут из больницы.– Подождите! – Стало больно от мысли, что сейчас разорвется тонкая нить, связывавшая ее с миром Джона Катлера.Алекс почувствовал себя неуютно от ее настойчивого внимания. Шеннон печально улыбнулась и сказала на прощанье:– Берегите свой народ и гордитесь им, Черный Нож.Он вспыхнул, поклонился, на мгновение замешкался у двери. Потом решительно вышел из палаты и из ее жизни. Шеннон почувствовала печаль и одиночество. Она набрала номер телефона Майкла Одеки.Он сразу же ответил на звонок.– Это Шеннон Клиэри, женщина, которая утверждает, что встречалась с Джоном Катлером.На другом конце провода раздался довольный смешок.– Я боялся, что вы не позвоните, мисс Клиэри. Доктор Марш рассказал мне удивительную историю. Как вы себя чувствуете?– Хорошо. Мне нужна ваша помощь. Мне нужны кое-какие сведения о Джоне.– Какие сведения? Что вы не могли встретиться с ним?– Нет, не могла.Невыносимо долгое молчание. Потом Майкл Одека заявил:– Буду с вами откровенен. Я не верю, что такое доказательство вообще существует.– Мы поженились в деревне саскуэханноков. И тут сообщили, что утонула племянница Кахнаваки. Я сделала ей искусственное дыхание… и исчезла, когда девочка ожила.– Почему?– Что?– Вас вернули назад за спасение чужой жизни? В этом нет смысла, мисс Клиэри, если только вы сами не хотели вернуться.– Я хотела остаться.– Тогда, почему вас наказали за спасение жизни?– Откуда я знаю! – Шеннон в недоумении смотрела на трубку. Почему ее вернули? Великий Дух должен был быть доволен ею.– Мисс Клиэри! – голос был тверд. – Я не ученый и даже не религиозный человек. Я не могу утверждать, что человек не может путешествовать во времени. Я поверю, что такое возможно, если все будет изложено логично.– Я вернулась… – Вдруг она испугалась, что, если узнают все подробности случившегося, ее оставят в больнице навечно. – Правда, у Джона отвратительный почерк? – ласково спросила Шеннон, быстро меняя тактику. – Его «Т» похожа на «X», а «О» он никогда не дописывал до конца.Снова долгое молчание.– У вас есть образец его почерка? Или хотя бы какое-нибудь доказательство?– Однажды Джон прислал мне записку, но я забыла ее под подушкой в доме его матери в Нью-Амстердаме. Когда мы вернулись, записки под подушкой не было. Должно быть, служанка выбросила.– Понятно. Что-нибудь еще? Кольцо, например?– Нет, ничего не осталось. Кольцо украли. Джон собирался купить другое, но не успел.– Ага. Удобное объяснение.Шеннон поморщилась от намека.– Мне все равно, верите вы мне или нет. В любом случае, есть нечто, о чем не знает никто, кроме вас. – Голос девушки стал мелодичным. – Что-нибудь незначительное, странное, о чем вы не упоминали в своих книгах. Ни в одной, даже в новой.– Вы спрашиваете об изучении дневника Шиллера?– Шиллера?– У его родственников сохранился дневник, но сестра Шиллера оставила распоряжение никому его не показывать. Это условие нарушили только пять лет назад. Мне удалось убедить семью доверить тайну, которую я обещал хранить.– Мередит вышла замуж за Бена? – Шеннон удивилась, потом хихикнула. Одека онемел от изумления. – Я знаю много интересного…– Этот факт я упоминал в своей последней книге «Девственный лес». Вы читали ее?– Читала. Одну из ее версий. Почему вы должны хранить тайну?– Видите ли, в дневнике много сугубо личных высказываний Катлера, не поддающихся расшифровке и не имеющих отношения к его романтической жизни. Они говорят о его одиночестве.– Одиночество! – У Шеннон разрывалось сердце от любви и жалости к своему мужу, и она прошептала: – Значит, он так и не женился снова? Я этого не вынесу. Мне бы хотелось увидеть дневник и встретиться с Шиллерами…– Возможно, вы увидитесь с ними, – осторожно согласился Одека. – Удивительный дневник. Я потратил пять лет, выясняя, достоверен ли он, и расшифровывая записи.– Если он всегда передавался в этой семье из поколения в поколение, почему вы усомнились в его подлинности?– В нем были ошибки… – эксперт замолчал и смущенно покашлял. – Некоторые несоответствия.– Не ошибки, – поправила его девушка, – а доказательства.– Нелепое замечание. Ряд записей можно рассматривать, как анахроничные, но я считаю, что они возникли из-за плохого почерка. Как вы говорили, «Т», «X» и «О» неразборчивы.– Слушайте внимательно, – оживленно сказала Шеннон. – КПО – кардиопульмонарное оживление. Правильно? Гм… Герцогиня. Спортивная сумка? Это вас не наводит на мысль?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93