Они всегда действовали строго по правилам и выключали аппаратуру сразу же, как только Фавиола по средам укладывался в постель со своей таинственной секс-бомбой. Они прекрасно осознавали свою ответственность и не хотели, чтобы им лишний раз о ней напоминали. Кстати, они как раз собирались отключиться, когда вдруг услышали голос Уны Халлиган, — и откуда только она взялась? «Наверное, торчала здесь целый день», — решили было они, но тут Эндрю сказал:— Давай я помогу тебе снять пальто.А Уна ответила:— Спасибо.И детективы поняли, что она только что вошла, — но как? Последовало недолгое молчание, затем тихий стон Уны, означавший, что они целуются.— Хочешь выпить? — спросил Фавиола. Значит, парочка еще не в спальне, а в гостиной, непосредственно над лавкой портного. Фредди Култер набросал грубую схему всех трех этажей, чтобы они могли представлять себе, как передвигаются объекты из комнаты в комнату. Детективы гадали — то ли Фавиола спускался вниз и впустил ее через лавку, то ли у нее есть ключи? В любом случае операторы видеокамеры из дома напротив наверняка засняли ее на подходе к дверям. И никаких тайн.Мэндел сделал Арнуччи знак выключить аппаратуру. Тот кивнул и потянулся рукой к тумблеру, когда девушка вдруг сказала:— А почему дверь замаскирована?— Архитектор думал, что так красивее, — ответил Фавиола.— А ну-ка, подожди, — бросил Мэндел.Арнуччи снова кивнул.— Она ничем не выделяется на фоне остальной стены, — продолжала Уна.— В том-то и смысл.— Ни ручки, ничего. Как будто деревянная панель. Обычная панель орехового дерева.— Архитектор не хотел нарушать целостности стены.— Да, но лестница должна вести к двери, а не к стене.— Там и есть дверь. С другой стороны.— Да, я вижу.— С нормальной ручкой, — подчеркнул он.— Которая не поворачивается, — не унималась Уна. — Никогда не видела, чтобы ручку приходилось просто тянуть на себя, чтобы открыть дверь.— Такой замок реагирует на прикосновение. С одной стороны, ты толкаешь панель от себя. С другой стороны, тянешь на себя ручку.— И замка нет.— Зато внизу целых два, — ответил он.— Все равно странно.— Как тебе твой коктейль?— Спасибо, хорошо.— А не пойти ли нам наверх?— Сперва я допью.— О'кей, — сказал он. — Не торопись.— Ну и хорошо. И не надо меня подгонять.— Никто тебя не подгоняет.В его голосе чувствовалось скрытое раздражение. Сыщики решили, что она начинает действовать ему на нервы. Слишком долго пьет коктейль, интересуется, зачем дверь сделали так, а не иначе, тогда как ему хочется от нее только одного: затащить в спальню и отодрать как следует.— Почему ты не предупредил меня, что уезжаешь? — спросила она.Вот почему она так тянула. Он не ставит ее в известность о своих передвижениях, а в отместку она...— Я не думал, что это так уж необходимо, — ответил он.Раздражение в его голосе звучало уже явственнее. Интересно, знает ли малютка Уна, что ее приятель — уголовный авторитет, который может отдать приказание убить неугодного? Несколько недель назад ему не понравилось жалкое кольцо, и бедолага, всучивший его Парикмахеру Сэлу, закончил свой жизненный путь с двумя пулями в затылке в подвале дома на Восьмой авеню. Интересно, представляет ли она, с каким огнем играет?— Ты говоришь, что любишь меня, — протянула Уна.— Да, люблю, — ответил он, что означало: «Допивай быстрей и пошли наверх».— Но тем не менее ты можешь уехать на два дня и не звонить мне, а когда возвращаешься, с тобой удается связаться не раньше воскресенья.— Все верно, — бросил он. — И какие у тебя в связи с этим возникли проблемы?— Ну, не то чтобы проблемы...— А что тогда?— Просто я думаю, если тебе человек не безразличен, то надо больше считаться с его чувствами. Я даже не знала, что ты собираешься уезжать. В один прекрасный день ты просто исчез, и все, а мне оставалось только...— Милые бранятся — только тешатся, — заметил Мэндел и потянулся к выключателю.— Подожди секунду, — остановил его Арнуччи.— ...гадать, может, тебя сбила машина или еще что-нибудь.— Гарри, — предупредил Мэндел. — Это...— Ш-ш-ш-ш.— ...важные события, и мне потребовалось посоветоваться кое с кем из моих людей.— Я не говорю, что тебе не следовало ездить, куда бы ты ни ездил...— Я ездил в Канзас.— Не может быть.— Еще как может.— Куда бы ты ни поехал, тебе следовало бы позвонить мне и предупредить, что ты уезжаешь. Или позвонил бы оттуда. Что, разве в Канзасе нет телефонов? Кстати, где именно в Канзасе ты был?— Не твое дело, — отрезал он.Наступила мертвая тишина.— Послушай, — начала она. — Я вовсе не обязана...— Правильно, не обязана.— То есть... Что значит: «не мое дело»? Я говорю тебе, что скучала по тебе, волновалась, ждала твоего звонка, а теперь ты заявляешь: «Не твое дело»? Что ты хочешь сказать?— Я хочу сказать: сейчас ты пойдешь со мной наверх или предпочтешь встать и уйти?Снова долгая тишина.— Ну?— Я думала...— Наплевать на то, что ты думала. Вот лестница наверх, а вот лестница вниз. Выбор за тобой.И опять тишина, на сей раз еще тягостнее.— И даже дверь не настоящая, — хохотнула она, но в голосе ее слышалось сдерживаемое рыдание.— Решай, Уна.— Пожалуй, я... пойду с тобой наверх, — пробормотала она.Арнуччи снял наушники.— Там есть еще один вход, черт его возьми! — воскликнул он.Кирк Ирвинг рассказывал им о том, как на прошлой неделе к нему пришел мальчишка, у которого коренной зуб рос из скулы. Его жена Ребекка нашла, что более противной темы для застольной беседы придумать просто невозможно. Кирк ответил, что не находит ничего противного в разговорах о профессии, которая кормит и одевает всю его семью.— Половину семьи, — уточнила Ребекка, тем самым напомнив мужу, что она сама зарабатывает на хлеб, хотя и несколько поменьше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107