.. проходи сюда!.. Стеша, да это же Аким!.. Он тоже вернулся!.. Ну, проходи же, дружище!..
Аким не шевелился.
Володин посмотрел на его лицо и опешил. Борода его затряслась. Глаза испуганно забегали.
Однако ему не хотелось выпускать из рук слабую надежду.
-- Да проходи же, Аким!..
Аким молча подошел к столу, присел. Володин вертелся возле него. Он приблизился к другу, хотел помочь ему раздеться. Аким холодно отстранил его руки.
-- Так ты, Аким, какими же судьбами?..
-- Разные судьбы привели нас в родное село!
Сказав это, Аким пристально поглядел на Володина. Наступили долгие и тягостные минуты молчания.
Аким осмотрел комнату. На столе, в овальной рамке, стоял портрет Николая. Здоровое, улыбающееся лицо. Как не похож был на этот портрет стоящий перед Акимом бородатый человек в подштанниках, с издерганным, бледным, каким-то совершенно бесцветным лицом.
Взгляд Акима, холодный и тяжелый, -- куда только делась постоянная кротость в его вечно спокойных голубых глазах, -- переходил от одного предмета к другому.
Аким снова долго и пристально посмотрел в жалкое, болезненное лицо Володина.
-- Почему ты... -- голос разведчика был сейчас глухой. -- Почему ты... сбежал?..
Володин вздрогнул, долго молчал, не смея поднять глаза на Акима. Потом он быстро, захлебываясь, трясясь всем телом, заговорил:
-- Не мог я!.. Понимаешь, не мог!.. -- он заметался по комнате...-- Ты скажешь, трус!.. Да, трус, предатель... Все это так... Но я не мог больше ни одного дня, ни одного часа там быть... Эти стоны, кровь... Меня рвало от запаха человеческой крови!.. Помнишь, там, под Абганеровом, когда бомбой разорвало на куски у нас в роте сразу пятерых. Я неделю не мог ничего взять в рот. Я ненавижу фронт... войну... людей, которые убивают друг друга... И я... бежал от войны...
-- И вот она вновь пришла прямо к тебе в дом, -- как-то удивительно спокойно возразил ему Аким.
-- Убивать друг друга... -- продолжал Володин, но резкий окрик Акима остановил его.
-- Замолчи ты... гадюка!.. Хватит!.. -- в руках разведчика блеснула вороненая сталь пистолета.
Дикий, нечеловеческий крик раздался за перегородкой, и в комнату метнулась растрепанная Стешка.
Аким поднял пистолет перед мертвенно-бледным, изуродованным страхом лицом Володина и вдруг -- Аким и сам не мог бы в ту минуту объяснить, отчего это произошло, -- опустил оружие.
Спрятал пистолет в карман, повернулся и пошел к двери.
Не сказав больше ни слова, он вышел во двор. Володин, бессмысленно моргая глазами, тоже зашагал было к двери своими надломленными ногами, но Стеша повисла на нем:
-- Не ходи... Коля, милый!.. Он убьет тебя!..
Аким миновал улицу и теми же огородами, по которым шел к Наташе, направился к лесу. Ему хотелось поскорее оказаться среди товарищей, развеять угнетенное состояние после этой встречи.
По улице, вдоль речки, промчались какие-то всадники. До Акима донеслось звонкое цоканье конских копыт. Вскоре послышались грубая ругань, вопль женщины. Где-то на окраине села громко и озабоченно затоковал пулемет. Темную крышу неба лизнула красным языком ракета, выхватив на миг несколько кирпичных труб, безмолвно и тупо смотревших вверх.
За спиной Аким услышал приближающиеся шаги. Со всего размаха упал в грязь, вынул из кармана пистолет. Уже поднял его, чтобы выстрелить в темный силуэт, если он будет приближаться. Но человек резко повернул вправо. Аким облегченно вздохнул и спрятал оружие.
Не знал он, что это возвращалась в лес его Наташа.
Через два часа он уже был в доме деда Силантия.
Не отвечая на расспросы разведчиков, повалился на пол, в солому, и тут же заснул тяжелым сном. Однако его скоро разбудили.
Разведчики собирались в обратный путь.
ГЛАВА ВТОРАЯ 1
Лейтенант Марченко вышел из блиндажа майора Васильева. Он спешил в подразделение. Сегодня ночью с того берега должны были возвратиться разведчики. Захватив с собой несколько солдат, Марченко отправился к Донцу встречать группу Шахаева.
С молодых дубов, раскинувших нежно-зеленые резные листочки, лился на землю птичий перезвон. Из глубины урочища, как из подвала, ползла вечерняя прохлада. Марченко передернул сухими, острыми, чуть выдававшимися вперед, как у ястреба, плечами.
По глубокой извилистой траншее лейтенант и сопровождавшие его солдаты вышли к реке, укрылись в мокром, полуобвалившемся окопе. Немцы по обыкновению для острастки постреливали и пускали в небо ракеты.
Около лодки, спрятанной в камышах, хлопотал низкорослый сапер. Наладил уключины, вставил весла и бесшумно оттолкнулся от берега. Вскоре лодка исчезла в темноте.
-- Что же такого малосильного послали? -- спросил один разведчик своего соседа.
-- Выбрали было другого, посильнее, так вот этот парень чуть не расплакался. Пчелинцев это. Дружка своего, Уварова, хочет встретить.
-- Может, их и в живых уже нет... -- кивнул в напряженную тишину боец-разведчик.
Марченко сердито посмотрел на него. Боец замолчал. Разведчики ждали, всматриваясь в темноту.
Над самым Донцом, чуть ли не касаясь глади реки, с металлическим звоном пролетел железник.
-- Тю ты... проклятый. Не боится...
-- Закурить бы...
-- Этого еще не хватало!..
И опять тишина. Натянутая, звонкая.
Когда перевалило за полночь, на той стороне легонько всплеснула вода -так плещется на зорьке сазан. И сразу все поняли: "Едут!" Сначала на воде показалось темное пятно. Оно медленно приближалось. Потом вырисовалась форма лодки, бугрились над ней фигуры разведчиков.
-- Едут, они!..
-- Тише ты!..
Лодка, прошуршав в камышах, мягко ткнулась в песчаный берег. Солдаты вбежали в воду, подхватили разведчиков под руки, утащили в окоп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110