Помню, как прохаживаясь по прогулочной палубе, я заметил чародея, забавлявшего молодую семью. Он был одним из артистов, нанятых владельцами корабля вместе с менестрелями, музыкантами и мимами для развлечения пассажиров.
Несмотря на опрятную одежду, вид этих людей не свидетельствовал о большом достатке. Я предположил, что они либо берегут деньги для праздника, либо едут за деньги какого-то богатого родственника. Их было четверо: двое мальчиков в возрасте трех – пяти лет, отец примерно моего возраста и мать, чья очередная беременность была уже заметна для окружающих.
Чародей оказался довольно одаренным – полный дружелюбный мужчина, болтавший без умолку, пока его ловкие руки творили чудеса. Он взял у одного из ребят маленького игрушечного тигра и последовательно превратил его в мяукающую кошку, лающую собаку, брыкающуюся зебру и, наконец, в настоящего тигра, разинувшего клыкастую пасть. Прежде чем дети успели испугаться, тигр жалобно замяукал и уменьшился в размерах. Ребята залились смехом, и волшебник протянул игрушку обратно. Отец повернулся, увидел меня и почтительно наклонил голову, здороваясь с молодым офицером.
Я смущенно ответил на его приветствие и пошел дальше. Остановившись на корме, я думал о странном чувстве отстраненности, которое я испытывал, наблюдая за этими людьми. Они вели жизнь такую же странную и далекую для меня, как если бы они жили в одном из других миров, к которым, без сомнения, прикасается великое Колесо.
По мере нашего продвижения на Юг земля становилась суше и негостеприимнее. Поселения попадались реже, а фермы отстояли друг от друга дальше. Люди на берегу и в лодках выглядели беднее, их одежда больше не сверкала радужными красками севера.
Мы остановились, чтобы пополнить запасы в порту, представлявшем собой причал с кучкой ветхих зданий. Я вышел на берег размять ноги. В конце причала на корточках сидел старик – беднейший из бедных, судя по его лохмотьям. Рядом с ним примостилась девочка лет девяти-десяти. На обоих лицах лежала печать терпеливой мудрости, которую порождает нищета – боги не могут дать мне ничего в этой жизни, и свое единственное благословение я обрету с новым поворотом Колеса. Я поискал в своем кошельке монетку, хотя старик не обратился ко мне с просьбой о подаянии.
– Добрый сэр, – произнес он, и его взгляд на мгновение прояснился, когда он различил стоявшего перед ним человека. – Вы не купите мою внучку?
Не знаю, почему я удивился. Мне случалось видеть мужчин и женщин, бесстыдно предлагавших своих детей на продажу в грязных переулках Никеи. Но отчего-то у меня по спине пробежал холодок.
– Нет, – ответил я. – Я всего лишь солдат. У меня нет места для нее.
– Она не причинит вам беспокойства, – продолжал он, словно не услышав меня. – Она хорошая девочка и никогда не болеет. У нее целы почти все зубы. Кроме того, она очень мало ест. Она умеет шить, и я уверен, что вы сможете найти кого-нибудь, кто научит ее готовить. Она даже может... – старик понизил голос, – может быть ласкова с вами. Но лучше бы ей сперва подрасти.
Он подтолкнул девочку, и та попыталась улыбнуться как одна из портовых шлюх, лениво бродивших вдоль причала. Но я ясно видел страх на ее лице.
Возможно, мне следовало ударить старика или сделать еще что-нибудь. Но я лишь уронил в пыль перед ним серебряную монетку и торопливо вернулся на борт «Таулера». В очередной раз я получил напоминание о том, что, несмотря на свое величие, Нумантия несет на себе ужасное бремя отчаяния и нищеты.
Тогда я пожелал, как желаю и сейчас, чтобы все мы были богаты, или по крайней мере ни в чем не нуждались. Но полагаю, в таком случае наша праздность прогневит богов и заставит их разбудить Умара, чтобы тот начал все сначала и сотворил для своей забавы новый мир.
По окончании второй недели путешествие стало меня тяготить. Мои застоявшиеся мышцы требовали физических упражнений. Я подумал о возможности бегать вверх-вниз по палубам или взбираться на тиковые надстройки на потеху матросам и отверг ее, решив не уподобляться обезьяне, запертой в клетке.

Река Латана теперь стала голубой и чистой, а окружавшие ее земли вновь зазеленели и покрылись богатыми фермами. Мы вступали в самую благословенную область Нумантии – провинцию Юрей. Река разветвлялась снова и снова, но каждое русло оставалось пригодным для навигации. С вершины третьей палубы я мог видеть за дымкой расстояния горную гряду, по которой проходила граница Спорных Земель. Здесь я собирался получить боевое крещение и сделать себе имя.
Когда мы причалили, я оседлал своих лошадей и поехал через город по дороге, которая должна была привести меня в Мехул, где стоял гарнизон 17-го Уланского полка.
Я ожидал увидеть красивый город, а вместо этого обнаружил, что попал в волшебную сказку. Ренан был очень стар и когда-то служил летней резиденцией нумантийских королей.
Если повсюду стояла жара, то здесь было прохладно. Приятный ветерок дул с горных вершин и играл листьями деревьев многочисленных городских парков. Таких деревьев я еще никогда не видел – шестидесяти футов в обхвате, с огромными разноцветными листьями, которые могли служить зонтиками от коротких, но благодатных дождей, орошавших здешние земли в любое время года.
В центре города вместо дворца или мрачной крепости был разбит сад с фонтанами среди колонн из черного мрамора с золотым орнаментом. Журчащие каскады сбегали в маленькие бассейны.
Сеть каналов пронизывала город, соединяя его с многочисленными озерами провинции. Огромные разноцветные здания, невероятно древние, тянулись вдоль улиц;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193