ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Как он там развлекался, какую музыку слушал и тому подобное? - Благодаря Салли я узнал, что человеку положено развлекаться.
Быстро изобразив раздумье, Горст покачал головой.
- Если Сирил и развлекается, сударь, то весьма и весьма приватно, - сказал он и ухмыльнулся на прощание.
Нет, Салли совсем не так представляет себе развлечение.
* * *
Я заказал из своего кабинета в Отделе билет на надежный рейс в Вену и поговорил с Тоби Эстергази, который благодаря своему неисчерпаемому таланту выживать был недавно произведен в руководители резидентуры.
- Потряси для меня гостиницу “Белая роза” в Зальцбурге. Сирил Фревин, британский подданный. Останавливался на Рождество четыре последних года подряд. Мне нужно знать, когда он приезжал, сколько жил, останавливался ли там раньше, с кем, сколько платил по счетам и за что. Билеты на концерты, экскурсии, ресторан, женщины, мальчики, празднования - все, что возможно. Но будь поосторожнее с местными. Представишься агентом по бракоразводным делам или кем-нибудь другим.
Тоби, естественно, пришел в ужас.
- Нед, послушай. Нед, это совершенно исключено. Я в Вене, понимаешь? Зальцбург на другой стороне земного шара. Не город, а пчелиный улей. Мне нужно увеличить штат, Нед. Скажи Барру. Он не представляет, как здесь трудно. Выбей для меня еще двух ребят, и мы все для тебя сделаем, будь уверен. Извини.
Он попросил неделю. Я дал ему три дня. Он сказал, что приложит все силы, и я поверил ему. Он сказал, что слышал, будто мы с Мейбл разошлись. Я опроверг слухи.
На моей памяти наблюдатели всегда выбирали для себя заброшенные дома, расположенные поблизости от автобусных линий и аэропорта. Выбор Монти для размещения своей штаб-квартиры пал на дворец в сомнительном стиле короля Эдуарда. Из выложенного плиткой холла каменная лестница величественно вилась до пятого этажа, увенчанного фонарем из витражей. Совершая восхождение, я наблюдал, как, словно во французской комедии, распахивались и затворялись двери, а странная команда Монти в разной степени раздетости сновала между раздевалкой, кафетерием и залом заседаний, отводя глаза от постороннего. Я достиг башенки, бывшей некогда ателье художника. Где-то неподалеку четыре женщины шумно сражались в пинг-понг. А поближе два мужских голоса под струями душа распевали “Иерусалим” Блейка.
Я давно не виделся с Монти, но ни прошедшие годы, ни положение Главного наблюдателя не состарили его. Небольшая седина да чуть резче очерченные щеки. Он от природы был неразговорчив, поэтому мы несколько минут просто сидели и попивали чай.
- Значит, Фревин, - сказал он наконец.
- Фревин, - сказал я.
Подобно снайперу, Монти умел ограждать себя от внешнего мира.
- Фревин - чудак, Нед. Он ненормальный. Правда, кто знает, что значит быть нормальным, а в отношении Сирила тем более, особенно когда судишь по слухам и тому подобное. Почтальон, молочник, соседи, как обычно. Не поверишь, каждый готов пооткровенничать с мойщиком окон. Или со служащим телефонной компании, который никак не может найти какую-то коробку. Тем не менее мы занимались им всего два дня.
Когда Монти начинал рассуждать подобным образом, оставалось лишь набраться терпения и ждать.
- И две ночи, разумеется, - добавил он. - Если считать ночи. Сирил по ночам не спит, это точно. Все бодрствует, судя по его окнам и чашкам из-под чая по утрам. И эта его музыка. Одна из его соседок собирается даже на него пожаловаться. Никогда прежде этого не делала, но сейчас готова. “Что с ним стряслось? - говорит. - Гендель на завтрак - это одно, но Гендель в три часа ночи - это нечто другое”. Она считает, что у него начался климакс. Говорит, что у мужчин в его годы это бывает, как и у женщин. Нам этого не проверить, так ведь?
Я усмехнулся. И опять стал ждать момента.
- Зато она - знает, - сказал Монти задумчиво. - Ее старик ушел к школьной учительнице. И у нее нет уверенности, что он вернется. Чуть не изнасиловала нашего милого паренька, когда тот пришел снимать показания счетчика. Так-то. Кстати, а как Мейбл?
Я подумал, не дошли ли и до него слухи, но решил, что, будь это так, он не задал бы вопроса.
- Хорошо, - ответил я.
- Сирил раньше брал с собой в вагон газету. “Телеграф”, если тебе интересно. Сирил лейбористов не жалует, считает их пошляками. А сейчас больше газету не покупает. Он сидит и смотрит. Это все, что он делает. Нашему парню вчера пришлось ткнуть его в бок, когда поезд подошел к Виктории. Он вышел, как во сне. А вчера вечером по дороге домой он отстучал на портфеле целую оперу. Нэнси утверждает, что Вивальди. Ну, ей лучше знать.
Помнишь Поля Скордено?
Я сказал, что помню. Монти любил отступления. Вроде “а как Мейбл?”.
- Поль отбывает семь лет в Барбадосе за то, что вломился в банк. Что в них вселяется, Нед? Ведь он шага неверного не сделал, когда служил наблюдателем. Никогда не опаздывал, никогда не подделывал расходы, приличная память, приличный глаз, хороший нос. А сколько мы дверей взломали. Лондон, центральные графства и Мидлендс, борцы за гражданские права, сторонники разоружения, партии, отбившиеся от рук дипломаты - все мы делали. Хоть раз Поль попался? Ни разу. Но как только он ушел от нас, сразу все полезло наружу: вдруг все выкладывает в баре мужику-соседу. Мне кажется, им так и хочется попасться, вот мое мнение. После стольких лет пребывания в безвестности им, наверное, требуется признание.
Он отхлебнул чаю.
- Другое увлечение Сирила, кроме музыки, - это радио. Он любит радио. Насколько нам известно, только принимает, учти. Но у него один из этих мощных немецких приемников с тонкой настройкой и большими динамиками по бокам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Быстро изобразив раздумье, Горст покачал головой.
- Если Сирил и развлекается, сударь, то весьма и весьма приватно, - сказал он и ухмыльнулся на прощание.
Нет, Салли совсем не так представляет себе развлечение.
* * *
Я заказал из своего кабинета в Отделе билет на надежный рейс в Вену и поговорил с Тоби Эстергази, который благодаря своему неисчерпаемому таланту выживать был недавно произведен в руководители резидентуры.
- Потряси для меня гостиницу “Белая роза” в Зальцбурге. Сирил Фревин, британский подданный. Останавливался на Рождество четыре последних года подряд. Мне нужно знать, когда он приезжал, сколько жил, останавливался ли там раньше, с кем, сколько платил по счетам и за что. Билеты на концерты, экскурсии, ресторан, женщины, мальчики, празднования - все, что возможно. Но будь поосторожнее с местными. Представишься агентом по бракоразводным делам или кем-нибудь другим.
Тоби, естественно, пришел в ужас.
- Нед, послушай. Нед, это совершенно исключено. Я в Вене, понимаешь? Зальцбург на другой стороне земного шара. Не город, а пчелиный улей. Мне нужно увеличить штат, Нед. Скажи Барру. Он не представляет, как здесь трудно. Выбей для меня еще двух ребят, и мы все для тебя сделаем, будь уверен. Извини.
Он попросил неделю. Я дал ему три дня. Он сказал, что приложит все силы, и я поверил ему. Он сказал, что слышал, будто мы с Мейбл разошлись. Я опроверг слухи.
На моей памяти наблюдатели всегда выбирали для себя заброшенные дома, расположенные поблизости от автобусных линий и аэропорта. Выбор Монти для размещения своей штаб-квартиры пал на дворец в сомнительном стиле короля Эдуарда. Из выложенного плиткой холла каменная лестница величественно вилась до пятого этажа, увенчанного фонарем из витражей. Совершая восхождение, я наблюдал, как, словно во французской комедии, распахивались и затворялись двери, а странная команда Монти в разной степени раздетости сновала между раздевалкой, кафетерием и залом заседаний, отводя глаза от постороннего. Я достиг башенки, бывшей некогда ателье художника. Где-то неподалеку четыре женщины шумно сражались в пинг-понг. А поближе два мужских голоса под струями душа распевали “Иерусалим” Блейка.
Я давно не виделся с Монти, но ни прошедшие годы, ни положение Главного наблюдателя не состарили его. Небольшая седина да чуть резче очерченные щеки. Он от природы был неразговорчив, поэтому мы несколько минут просто сидели и попивали чай.
- Значит, Фревин, - сказал он наконец.
- Фревин, - сказал я.
Подобно снайперу, Монти умел ограждать себя от внешнего мира.
- Фревин - чудак, Нед. Он ненормальный. Правда, кто знает, что значит быть нормальным, а в отношении Сирила тем более, особенно когда судишь по слухам и тому подобное. Почтальон, молочник, соседи, как обычно. Не поверишь, каждый готов пооткровенничать с мойщиком окон. Или со служащим телефонной компании, который никак не может найти какую-то коробку. Тем не менее мы занимались им всего два дня.
Когда Монти начинал рассуждать подобным образом, оставалось лишь набраться терпения и ждать.
- И две ночи, разумеется, - добавил он. - Если считать ночи. Сирил по ночам не спит, это точно. Все бодрствует, судя по его окнам и чашкам из-под чая по утрам. И эта его музыка. Одна из его соседок собирается даже на него пожаловаться. Никогда прежде этого не делала, но сейчас готова. “Что с ним стряслось? - говорит. - Гендель на завтрак - это одно, но Гендель в три часа ночи - это нечто другое”. Она считает, что у него начался климакс. Говорит, что у мужчин в его годы это бывает, как и у женщин. Нам этого не проверить, так ведь?
Я усмехнулся. И опять стал ждать момента.
- Зато она - знает, - сказал Монти задумчиво. - Ее старик ушел к школьной учительнице. И у нее нет уверенности, что он вернется. Чуть не изнасиловала нашего милого паренька, когда тот пришел снимать показания счетчика. Так-то. Кстати, а как Мейбл?
Я подумал, не дошли ли и до него слухи, но решил, что, будь это так, он не задал бы вопроса.
- Хорошо, - ответил я.
- Сирил раньше брал с собой в вагон газету. “Телеграф”, если тебе интересно. Сирил лейбористов не жалует, считает их пошляками. А сейчас больше газету не покупает. Он сидит и смотрит. Это все, что он делает. Нашему парню вчера пришлось ткнуть его в бок, когда поезд подошел к Виктории. Он вышел, как во сне. А вчера вечером по дороге домой он отстучал на портфеле целую оперу. Нэнси утверждает, что Вивальди. Ну, ей лучше знать.
Помнишь Поля Скордено?
Я сказал, что помню. Монти любил отступления. Вроде “а как Мейбл?”.
- Поль отбывает семь лет в Барбадосе за то, что вломился в банк. Что в них вселяется, Нед? Ведь он шага неверного не сделал, когда служил наблюдателем. Никогда не опаздывал, никогда не подделывал расходы, приличная память, приличный глаз, хороший нос. А сколько мы дверей взломали. Лондон, центральные графства и Мидлендс, борцы за гражданские права, сторонники разоружения, партии, отбившиеся от рук дипломаты - все мы делали. Хоть раз Поль попался? Ни разу. Но как только он ушел от нас, сразу все полезло наружу: вдруг все выкладывает в баре мужику-соседу. Мне кажется, им так и хочется попасться, вот мое мнение. После стольких лет пребывания в безвестности им, наверное, требуется признание.
Он отхлебнул чаю.
- Другое увлечение Сирила, кроме музыки, - это радио. Он любит радио. Насколько нам известно, только принимает, учти. Но у него один из этих мощных немецких приемников с тонкой настройкой и большими динамиками по бокам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124