- Все это нисколько не интересует меня, - запротестовал я. - Прошу вас, прекратите и послушайте меня.
Поэтому так называемые “террористические акты” преследуют две четкие цели, продолжала она, будто не слыша меня: первая - расстроить армии буржуазно-материалистического заговора и вторая - дать предметный урок тягловой силе земли, потерявшей способность видеть свет в конце туннеля. Другими словами, привнести брожение и пробудить сознание наиболее угнетенных масс народа.
Она при этом добавила, что, хотя и не является адептом идеи коммунизма, предпочитает ее теории капитализма, поскольку коммунизм - это мощное оружие против эгоцентризма, превращающего собственность в тюрьму для народов.
Она отстаивает сексуальную свободу и право - для тех, кому это требуется, - пользоваться наркотиками как средством раскрытия свободного “я” в противоположность несвободному “я”, кастрированному посредством агрессивной терпимости.
Я повернулся к полковнику. Существует определенный этикет допроса, как, впрочем, он существует во всем.
- Нужно ли нам выслушивать всю эту дребедень? Эта дама ваша пленница, не моя, - сказал я. Дело в том, что у меня не было права предъявлять ей здесь законные претензии.
Полковник приподнял голову лишь настолько, чтобы равнодушно взглянуть на нее.
- Ты хочешь вернуться в камеру, Бритта? - спросил он. - Хочешь посидеть на хлебе и воде пару недель? - Его немецкий звучал так же странно, как и английский. Он вдруг показался мне и мудрее, и старше своих лет.
- Я еще не закончила, спасибо.
- Если хочешь оставаться здесь, будешь отвечать на его вопросы, а пока заткнись. Решай. Хочешь уйти - пожалуйста. Он добавил что-то на иврите капитану Леви, которая рассеянно кивнула. Заключенный араб вошел с подносом, на котором стояли четыре чашки кофе и вазочка с песочным печеньем; он скромно обнес всех кофе, включая капитана Леви, а печенье поставил посредине стола. Нами овладела какая-то апатия. Бритта протянула свою длинную руку за печеньем - лениво, словно находилась у себя дома. Полковник грохнул кулаком по столу и, опередив ее, успел отодвинуть печенье в сторону.
- Так о чем, простите, вы хотели спросить меня? - поинтересовалась Бритта как ни в чем не бывало. - Вы желаете, чтобы я выдала вам ирландца? Какие другие аспекты моего дела могут интересовать англичан, мистер Никто?
- Если вы выдадите нам одного конкретного ирландца, мы будем удовлетворены, - сказал я. - Вы год жили с мужчиной по имени Саймус.
Она была довольна. Я дал ей новую тему. Она внимательно посмотрела на меня и, похоже, обнаружила в моем лице что-то знакомое.
- Жила с ним? Это преувеличение. Я спала с ним. Саймус пригоден только для секса, - объяснила она с хитрой улыбкой. - Он был нужен для удобства, своего рода бытовой прибор. Причем я сказала бы: хороший прибор. И я для него была тем же. Вы любите секс? Иной раз к нам присоединялся еще один мужчина, а порой и девушка. Мы комбинировали. Это к делу не относилось, но нам было весело.
- К какому делу? - спросил я.
- К нашей работе.
- Какой работе?
- Я ведь уже описала вам, чем мы занимались, мистер Никто. Я говорила вам о наших целях и мотивах. Гуманизм не надо приравнивать к ненасилию. За свободу надо бороться. Иногда даже самые высокие цели могут быть достигнуты лишь с помощью насилия. Разве вы этого не знаете? Секс тоже может быть сопряжен с насилием.
- В каких видах насилия участвовал Саймус? - спросил я.
- Мы говорим не о бессмысленных актах, а о праве народа оказывать сопротивление актам, совершаемым силами подавления. Вы - часть этих сил. Или вы, может быть, сторонник стихийности, мистер Никто? Может, вам следует освободиться и присоединиться к нам?
- Он - террорист, - сказал я. - Он уничтожает невинных. Его недавней целью была пивная на юге Англии. Из-за него погибли одна пожилая пара, бармен и пианист. И, даю вам слово, он не принес освобождения ни одному обманутому рабочему.
- Это вопрос или утверждение, мистер Никто?
- Это просьба рассказать о его поступках.
- Пивная была неподалеку от британского военного лагеря, - ответила она. - Она была частью инфраструктуры и обеспечивала удобства для фашистских сил угнетения.
И снова ее холодные глаза игриво остановились на мне. Я говорил, что она привлекательна? Что значит привлекательна в подобных обстоятельствах? На ней было ситцевое платье. Она находилась в принудительном заключении за грехи, в которых не желала каяться.
Все ее существо было в состоянии постоянного напряжения, я чувствовал это, и она это знала, и разделявшая нас преграда манила ее.
- Мое учреждение предполагает выдать вам по освобождении определенную сумму, которая, по вашему желанию, может быть заранее выплачена указанному вами лицу, - сказал я. - Нам нужна информация, которая приведет к аресту и осуждению вашего приятеля Саймуса. Нас интересуют и его прошлые преступления, и те, которые он только еще намеревается совершить, его явки, контакты, привычки и слабости. - Она ждала продолжения, и я, возможно опрометчиво, продолжил: - Саймус не герой. Он свинья. Настоящая свинья. Никто с ним плохо не обращался, когда он был молодым; его родители - приличные люди, владельцы табачной лавки в североирландском графстве Даун. Его дед был полицейским, причем неплохим. Саймус убивает для развлечения, потому что он неполноценный. Поэтому он и с вами плохо обошелся. Он существует, только когда причиняет боль. А в остальное время он - испорченный мальчишка.
- А вы тоже неполноценный, мистер Никто? По-моему, да. В вашей профессии это обычное дело. Вступайте в наши ряды, мистер Никто. Вам следует поучиться у нас, и мы обратим вас в свою веру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124