А также выплатили комиссионные лично вам в силу уже достигнутой между нами договоренности по поводу неразглашения.
Захват Монти наконец-то ослаб, и, когда мы направлялись к залу, я осмелился взглянуть на Монти. К моему великому облегчению, я увидел, что выражение его лица было хотя и задумчивым, но удивительно мягким.
- В этом-то, Нед, вся беда нашей работы, - с чувством удовлетворения объяснял он, впервые называя меня по имени. - Жизнь глядит в одну сторону, мы - в другую. Мне и самому иногда нравится настоящий враг, и я готов это признать. Однако таких не сразу найдешь. Очень много вокруг хороших ребят.
Глава 3
- А теперь, пожалуйста, запомните, - благочестиво призывал Смайли своих молодых слушателей, таким же тоном он мог предложить им перед уходом положить свои деньги в кружку для пожертвований, - что англичанин или, если позволите, англичанка, получившие образование частным образом, - самые что ни на есть отъявленные лицемеры. - Он подождал, пока утихнет смех. - Так было, так есть и так будет до тех пор, пока сохраняется наша позорная система образования. Никто не сможет так, как эти лицемеры, очаровать вас красноречием, скрыть от вас свои чувства, умело замести следы или с большим трудом признаться, что вел себя как дурак. Никто не ведет себя более отважно, когда до смерти напуган, и никто, кроме них, не делает счастливую мину, когда ему жутко плохо. И никто, кроме вашего англичанина или англичанки с открытой натурой из так называемых привилегированных классов, не сможет, ненавидя вас, вам же и польстить больше всех. У него может случиться нервный срыв в 12 баллов по шкале Рихтера, пока он стоит рядом с вами в очереди на автобус, и, пусть даже вы будете его лучшим другом, вы так ничего и не заметите. Поэтому-то некоторые из наших лучших офицеров оказываются худшими. А наши худшие - лучшими. Именно поэтому самым непростым агентом, с которым вам когда-либо придется столкнуться, будете вы сами.
Вне всякого сомнения, Смайли, говоря об этом, подразумевал величайшего среди всех нас обманщика Билла Хейдона. Но мне казалось, он говорил о Бене и еще, пусть это трудно признать, о молодом Неде, а может, и о старом тоже.
Была середина того дня, когда мне не удалось принести в жертву охранника Панды. Вернувшись к себе в квартиру в Баттерси усталым и удрученным, я увидел, что дверь на защелке, а два человека в серых костюмах просматривают бумаги в моем столе.
Когда я вломился, они еле удостоили меня взглядом. Ближним ко мне был Кадровик, а вторым - похожий на сову коротконогий и толстый человек без возраста, в круглых очках, который посмотрел на меня с этаким зловещим сочувствием.
- Когда последний раз ты контактировал со своим другом Кавендишем? - спросил Кадровик, едва взглянув на меня и возвращаясь к моим бумагам.
- Это ваш друг, не так ли? - печально сказал похожий на сову, пока я пытался взять себя в руки. - Бен? Арно? Как вы его зовете?
- Да. Друг. Бен. А в чем дело?
- И когда же ты последний раз с ним общался? - повторил вопрос Кадровик, отодвигая в сторону пачку писем от моей бывшей подружки. - Он звонит тебе? Как вы связываетесь?
- Неделю назад я получил от него открытку. А что?
- Где она?
- Не знаю. Я уничтожил ее. А может, она в столе. Очень прошу, скажите, что, собственно, происходит?
- Уничтожил ее?
- Выбросил.
- “Уничтожил” звучит очень нарочито, не правда ли? Как она выглядела? - сказал Кадровик, выдвигая другой ящик. - Оставайся, где стоишь.
- С одной стороны - фотография девочки, с другой - пара строк от Бена. Да и какая разница, что было на открытке? Пожалуйста, уходите отсюда.
- И что он написал?
- Да ничего. Было написано, что это, мол, мое последнее приобретение. “Дорогой Нед, это моя новая добыча, я так рад, что тебя нет рядом. Целую, Бен”. А теперь убирайтесь!
- Что он хотел этим сказать? - Выдвигается следующий ящик.
- Думаю, был рад, что я не отобью у него девчонку. Это шутка.
- А ты обычно отбиваешь у него женщин?
- У нас нет общих женщин. И никогда не было.
- А что у вас общее?
- Дружба, - зло сказал я. - Что, черт возьми, вы здесь ищете? Думаю, вам лучше немедленно уйти. Обоим.
- Не могу найти, - пожаловался Кадровик своему толстому компаньону, отшвыривая еще пачку моих личных писем. - Никакой открытки. Нед, а ты не врешь?
Похожий на сову не сводил с меня глаз. Он продолжал рассматривать меня с противным состраданием, словно хотел сказать, что всем нам этого не миновать и что ничего не поделаешь.
- Нед, а как открытка была доставлена? - спросил он. Голос его, как и поведение, был вкрадчив и полон сочувствия.
- По почте, как же еще? - грубо ответил я.
- То есть обычной почтой? - грустно предположил очкарик. - А не служебной, например?
- Армейской почтой, - ответил я. - Полевым почтовым отделением. Отправлена из Берлина с британской маркой. Доставлена местным почтальоном.
- Нед, а не помните ли вы случайно номер полевой почты? - спросил, ужасно стесняясь, очкарик. - На штемпеле, я имею в виду.
- По-моему, обыкновенный берлинский номер, - резко ответил я, стараясь сдержать возмущение таким изысканно уважительным отношением. - Кажется, сорок. А почему это так важно? Мне все это уже надоело.
- Но вы сказали, что письмо, во всяком случае, точно было отправлено из Берлина? То есть тогда у вас сложилось именно такое впечатление? Как вам теперь это помнится? Берлинский номер - вы уверены?
- Оно выглядело точно так же, как и все остальные, которые он мне присылал. Я его не рассматривал, - сказал я, и меня снова захлестнул гнев, когда я увидел, как Кадровик вытаскивает следующий ящик и вываливает на стол его содержимое.
- Хорошенькая девочка, Нед?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124