прозрачные туалеты, белье дне
вное, ночное; и вдруг Ц во всю страницу огромный глаз с длинными ресницам
и или рука с розовыми ногтями… Или грудь, поддерживаемая бюстгальтером,
подчеркивавшим и оттенявшим ее красоту… На гладкой чистой глянцевой бу
маге лица женщин, детали туалета Ц все было безупречно, без изъянов. А в о
быденной жизни Мартине как раз бросались в глаза одни лишь изъяны. Вот и с
ейчас в лесу она видела листья, изъеденные червями, скользкие червивые г
рибы, кучки земли, ход, вырытый кротом, наполовину засохший ствол дерева, п
о которому уже постукивал дятел… Ей сразу же бросалось в глаза все больн
ое, мертвое, гниющее. Природу никто не лакировал, она не на глянцевой бумаг
е, и Мартина не прощала ей этого! В комнате, где она жила с Сесилью, все стены
были увешаны фотографиями кинозвезд, обнаженных красоток, которых обе д
евушки никогда не видели, но которыми страстно восхищались. Висели у них
в комнате и вырванные из журналов страницы с изображением модной мебели
, садового оборудования. Это был их идеальный, волшебный мир. Мартина пере
стала плакать, она пристально разглядывала в прорезы сандалий ногти на н
огах, потом на руках… Ничего приемлемо. Если она уедет из деревни в Париж,
то научится там делать массаж лица или станет маникюршей. Мартина невзлю
била парикмахерское ремесло, ей всегда поручалось мытье головы, а у дере
венских хозяек такие грязные волосы. Все эти головы с волосами без блеск
а, пропитанными пылью, жиром, в перхоти… Деревенские женщины, наверно, мыл
и голову только перед тем, как делали перманент, и лишь в особых случаях ме
жду одним и другим перманентом. О чем же тут говорить! Сама Мартина мыла во
лосы предпочтительно дождевой водой, и они у нее были блестящие, как лак н
а новенькой машине; она носила гладкую прическу, хорошо обрисовывавшую е
е круглую головку. Все в ней было аккуратно, гладко: прямой лоб с горизонта
льной линией бровей, как будто старательно волосок за волоском Ц выведе
нных китайской тушью, а ресницы не слишком длинные, но густые, черные и век
и как будто подведенные, хотя она этого никогда не делала. Все в ее лице бы
ло правильно и гармонично. А тело… Мадам Донзер не допускала, чтобы ее дев
очки надевали платье на «голое тело», как пишут в современных романах, по
этому Мартина и Сесиль носили под платьем белье и из кокетства нейлоновы
е нижние юбки с кружевами… Но что касается Мартины, то с таким же успехом м
ожно было бы одевать бронзовую статую: ее груди, бедра, ягодицы отчетливо
выделялись сквозь ткань. Иногда ей казалось, что она ничем не хуже всех эт
их американских красавиц с открыток и что Даниелю следовало бы на нее по
чаще поглядывать. «Мартина, как мне хотелось бы пропасть с тобой вдвоем в
лесах»… И это все, что у нее было в жизни лично от него Ц ей. Только этим она
могла скрасить свою жизнь, это Ц единственное, что было реальным в ее меч
те. И, как все живое, оно уже начинало отцветать, увядать, превращаться в пр
ах. Уж лучше было жить одним нетленным воображением Ц живой голос исчез
ает вместе с интонацией. А взгляд?… «Мартина, где ты, мы ждем!…» Прощально п
однятая рука Даниеля… Если бы только ее не позвали. Так любящие вас люди, с
ами того не зная, губят ваше счастье…
Мартина углублялась в лес все дальше и дальше. Она шла к дубу, по-прежнему
царственно возвышавшемуся надо всеми деревьями, тому самому дубу, под ко
торым когда-то нашли Мартину-пропадавшую-в-лесах, крепко спавшую в таин
ственной лесной ночи. Она открыла глаза и протянула ручки к склонившемус
я над ней незнакомцу, осветившему ее своим фонарем. Если бы только она мог
ла уснуть сейчас и, проснувшись, увидеть склонившегося над ней Даниеля…
Он сказал, что хотел бы пропасть с ней в лесах? Его руки… Мартина в полузаб
ытьи под огромным дубом чувствовала, как руки Даниеля обнимают ее. Под гл
азами Мартины-синева… Стряхнув с себя дрему, она пустилась в обратный пу
ть.
Вот и лачуга. Прислоненный к ветхим доскам велосипед все еще стоял там. Ре
бятишки исчезли. Мартина постояла, но так и не решилась постучать в дверь.
Тем хуже! Она пошла дальше и вышла на шоссе. Машин было немного, люди отдых
али после завтрака, и жара еще не спала. Большая американская машина обог
нала ее и проскочила мимо, как огромный черный кот. Потом показались те са
мые велосипедисты, что приставали к Мартине и Сесили на автобусной остан
овке.
Ц Эй, Мартина! Эй!
Поднялся галдеж. Франсуа, работавший подмастерьем у плотника, соскочил с
велосипеда.
Ц Мартина, Ц сказал он, поравнявшись с ней, Ц не задавайся, подумаешь, ч
то в тебе особенного…
Ц Ничего, Ц ответила Мартина, не сбавляя шагу, Ц но ты мне не нравишься.

Вся компания, медленно продвигаясь на велосипедах и проделывая на ходу а
кробатические упражнения, прыснула со смеху.
Ц Неудавшийся Дон-Жуан! Ц орали они. Ц Рыцарь печального образа! Марти
на! А я? Я тебе нравлюсь? А я? Мадемуазель-пропадавшая-в-лесах ждет очарова
нного принца! Королева каникул пропадает в лесах, одна-одинешенька!
Грузовик, шедший навстречу, и машина, нагонявшая сзади, заставили велоси
педистов увеличить скорость, а Мартина, перепрыгнув через придорожную к
анаву, скрылась в кустарнике. До чего же эти мальчики надоедливы, она им ск
азала правду: никто из них ей не нравился. Пока Мартина в густом кустарник
е, им ее не видно, но вдруг они поджидают на дороге… Лучше пройти задворкам
и, позади ресторана, что выходит на шоссе. Ресторан этот славится своей ку
хней, в справочнике «Гид Мишлен» против него стоят три звездочки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80