Тишина, Мартина искала глаз
ами водителя грузовика Ц никого. Она чувствовала, как ночь ее обступает,
туман, словно густой паровозный дым, лез ей в глаза. Никто, очевидно, не под
ходил к лачуге, уже давно заброшенной, как могила… Мартина устремилась к
этой свалке, наткнулась на цепь, которая звякнула, ударившись о что-то мет
аллическое. Собаки не было, не раздалось и лая, но в дверях лачуги показалс
я человек; он неподвижно стоял, согнувшись, подобно кариатиде, точно держ
ал на своих плечах эту сгнившую собачью конуру; он замер на месте, смотря н
а приближавшуюся к нему Мартину. Она подошла и остановилась напротив нег
о. Человек был огромного роста, его крепкое мускулистое тело облегала се
тчатая полосатая тельняшка, синие штаны, на ногах Ц высокие резиновые с
апоги. Еще было достаточно светло, чтобы увидеть его светло-голубые влас
тные глаза… и то, что он не брит… Сходство с кариатидой нарушилось Ц чело
век шагнул вперед, выпрямился, расправил плечи, послышался его голос:
Ц Что вам здесь надо?
Ц Но я здесь Ц у себя… Ц сказала Мартина.
Человек пристально посмотрел на нее.
Ц Вы Ц дочь Мари?
Ц Да…
Ц Ну тогда конечно… У вас Ц все права. Одно только я вам скажу: может быть
, вы и ее дочь, но вы никогда не станете так по ней убиваться, как я.
Ц Тогда… будем оплакивать ее вместе.
Мартина первой прошла в лачугу. Там было совершенно темно и слышалась та
кая возня, что непонятно было, как только держатся стены.
Ц Крысы… Ц сказал человек, шедший позади Мартины, щелкая зажигалкой. Хо
рошо еще, что в лампе остался керосин. Целые полчища крыс… Чуют продукты М
ари… картошку, муку… последнее время Мари уже не ходила в деревню, очень с
ильно хворала… Что бы с ней сталось, с Мари, без меня. Никто не заботился о н
ей. Но и я бывал ведь только наездами… когда возишь грузы на дальние расст
ояния, это все равно что служишь во флоте… Постоянные отлучки. И не всегда
можешь заехать сюда. Бедная моя Мари! Приезжаю, никого нет… В деревне мне с
казали… и похоронить уже успели… Осиротел я!
Человек опустил голову, и слезы крупными каплями падали на стол, освещен
ный висячей лампой, под которой они оба сидели. Их присутствие нисколько
не пугало крыс. Одну из них человек пристукнул своим огромным сапогом. Он
поднялся, схватил крысу за хвост, выбросил за дверь и снова уселся напрот
ив Мартины.
Ц Моей матери было сорок восемь лет, Ц сказала она.
Ц Ну и что же? Это еще не старость. В сорок восемь лет понимают, что такое л
юбовь. Мы любили друг друга, хотя мне всего тридцать. И я любил бы ее до само
й своей смерти…
Крыса пробежала по столу. Человек прикончил ее Ударом кулака и сбросил п
а пол.
Ц Когда крыс так много, Ц сказал он, Ц следует их опасаться, они иной ра
з бросаются на человека. Пойду достану в грузовике бутылочку. Идемте вме
сте, женщине не пристало общество крыс. Раз вы дочка Мари, мы с вами в некот
ором роде родственники. Я очень рад, что вас встретил, есть с кем поделитьс
я горем… Можете мне поверить, никто так не любил ее, как я.
Человек помог Мартине вскарабкаться сзади на грузовик. В крытом кузове п
ахло бензином и было совершенно темно.
Ц Садитесь вот сюда…
Человек подтолкнул Мартину, и она упала на что-то мягкое Ц по-видимому, н
а пружинное сиденье…
Ц Если бы год назад кто-нибудь сказал мне, что я, Бэбер, полюблю женщину та
к, как я любил Мари, я бы просто расхохотался. Женщин я презирал, они, уж не в
зыщите, только на то и годны, чтобы переспать один раз, да тут же и вышвырну
ть. Все они Ц девки и ничего больше… Мари, та понимала, что человека надо ж
алеть…
Бэбер говорил, шаря в темноте. Мартине виден был его силуэт, вырисовывавш
ийся на светлом четырехугольнике откинутого сзади брезентового верха
грузовика. Вот он откупорил бутылку, наливает в стакан…
Ц Держите, Ц он протянул стакан Мартине.
Ц Ну вас! Ц сказала она, едва не задохнувшись. Ц Да это спирт?!
Ц А то как же! Ц Бэбер хохотал, Ц Подумать только Ц я уже и смеюсь! Надо д
остать пожевать чего-нибудь.
Ц Ничего не видно…
Ц Подождите, сейчас будет и освещение. Ц Бэбер зажег свечу в фонаре и по
двесил его к потолку кузова. Ц Мари нравилось заниматься любовью здесь
при таком освещении.
Ц Вы забываете, что она Ц моя мать…
Ц Что же из того? Любовь Ц священна… И подумать, никогда, никогда больше
…
Бэбер выронил из рук хлеб, который начал было нарезать, повалился на пол, в
се его гигантское тело содрогалось от рыданий.
Ц Ну, Бэбер, не надо… Ц Мартина прикоснулась рукой к обнаженному плечу
Бэбера. Ц Я-то ведь не плачу!
Бэбер поднялся и уселся у ног Мартины, положив голову ей на колени. Он все
еще всхлипывал.
Ц Я не скулил вот так с тех самых пор, как проиграл матч против Мартинэ… Я
только любитель, но гордость-то остается гордостью!…
Тебя зовут Мартиной, верно я говорю? Мари любила мечтать о тебе, она все тв
ердила:
«Моя дочка барыней живет, но я знаю, что меня-то, свою мать, она не забыла, по
мнит, верно, как я ее укладывала с собой в постель… ну и бранила ее иногда».
Если Мари видит нас оттуда, сверху, она должна радоваться… душенька она м
оя, и волосики у нее были, как золотые нити на елке. Вот ты Ц ты темная, ты че
рная, как ласточка.
Ц Как сорока…
Ц Нет, сорока болтлива, а ты совсем ничего не говоришь.
Он обнял колени Мартины своими сильными, очень сильными руками…
Ц Доченька моей Мари, Ц твердил он, Ц Мартина Ц ее любимица, девочка-п
ропадавшая-в-лесах…
Ц Она тебе рассказывала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80