Он сразу вызвал в ее памяти изображение трона Баэнре. Матрона Первого Дома Мензоберранзана восседала на покрытом изощренной резьбой черном троне, внутри которого извивались от муки души жертв Баэнре. Лириэль надеялась, что кто бы ни была сейчас правительницей этого места, все же не столь опасна как ее дражайшая тетушка Триэль, нынешняя матрона-мать.
Быстро обсушив себя заклинанием, поскольку невидимость едва ли поможет, если за ней будут оставаться мокрые следы, она как тень прошлась по комнатам гигантского дворца. Все строение было создано из мрамора и хрусталя, украшено древними, бесценными статуями и урнами с экзотическими растениями. За дворцом начинался город, строения которого соединяли заполненные воздухом переходы; ухаживали за всем этим рабы с пустыми глазами.
С каждым шагом Лириэль обретала все большую уверенность, что в этом потаенном городе живет истинный враг Руатима. Его неизвестная владычица обладала слишком большим богатством и властью. Ни одно подобное существо не удовлетворится положением в тени Лускана. Быстрыми, бесшумными шагами она обследовала заполненный магией зеленый зал, где выращивались келпи, склады, заполненные припасами, оружейные, хорошо оснащенные оружием. Наконец она направилась к более скромным строениям, рассудив, что в них будут обитать солдаты а также рабы, о которых упоминала нереида.
Рабство было хорошо знакомо Лириэль. В Мензоберранзане это был один из основополагающих фактов жизни. Рабы служили как расходный материал в армиях дроу, им поручали почти всю тяжелую работу. Во время первой встречи с Федором она узнала, что рашеми не обращают друг друга в рабство. Ему явно было противно даже упоминание о нем, но сама она никогда особо не задумывалась над такими вещами. Есть дроу, есть люди, есть огры, а есть рабы. Все очень просто. Но прежде Лириэль не думала о самих рабах, только о полезных функциях, которые они исполняют. Здесь, окруженная сотнями не обращающих внимания на окружающее, почти безжизненных существ, она не могла уже их не замечать.
Пробираясь по тесным, переполненным жилищам она заметила что все рабы – морские эльфы, люди, даже кое-кто из мерроу, видимо исполнявших роль охраны, содержались под жестким контролем. Некоторые сидели как живые мертвецы, с невыразительными лицами и тусклыми глазами, двигаясь только по команде стражей. Других, со сломленным духом, блеклым взглядом и поникшими плечами, удерживало только отчаяние. Оставалось, однако, и несколько таких, кто еще сопротивлялся власти Аскарлы.
Лириэль заметила, как пара мерроу волочет брыкающуюся морскую эльфийку по залу. Она проследовала за ними по длинному коридору, уставленному клетками. В одну из них мерроу кинули эльфийку, сообщив ей, что когда ее умения понадобятся, ее вызовут снова. Дроу осмотрела зал, отмечая наличие здесь самых здоровых пленников. Это были сильнейшие, те, которых можно будет уговорить противостоять их нынешним хозяевам, когда придет время. Неожиданно, она остановилась перед одной клеткой, пораженная и начинающая понимать.
Молодая женщина, расхаживавшая по крошечному пространству клетки, была точь-в-точь как Дагмар: такое же сильное, прекрасное лицо, удивительные бледно-золотые волосы. Теперь Лириэль поняла, почему руатанка стала предательницей.
Рождение двойни для дроу было событием нечастым, но иногда такое случалось. Связь между ними была невероятно сильна, нередко позволяя одному из них чувствовать мысли другого, и ощущать его боль. И соперничество между близнецами дроу бывало достаточно безжалостным, чтобы породить наиболее честолюбивых жриц Мензоберранзана. Редко оба близнеца доживали до взросления. Те, кому это удавалось, обычно сходились друг с другом в непрекращающейся, равной по силам схватке. Эти миниатюрные войны становились настолько разрушительными, что многие дроу предпочитали избегать подобных неудобств, уничтожая детей при рождении. Глядя на сестру Дагмар, однако, Лириэль задумалась, насколько сильна может оказаться такая связь в культурах, подобных руатанской, где детей лелеяли, где клан и родство ценились превыше всего остального.
Дроу резко повернулась и отправилась назад во дворец. Она еще не встречала повелительницу этого места, а это необходимо сделать, прежде чем она сможет понять истинную силу Аскарлы.
Лириэль вернулась в зал совета. За ним находилось несколько комнат, по роскоши которых она предположила, что принадлежат они таинственной «госпоже», о которой говорил маленти.
Одну из них заполняло множество устройств для дальновидения: небольшие бассейны, чаши, хрустальные шары, зачарованные драгоценные камни. Сам воздух потрескивал от магии, и дроу торопливо перебралась в комнату за ней. Там она остановилась, еще больше ошеломленная увиденным, чем обнаружением сестры Дагмар. На большом станке натянулся почти завершенный гобелен, изображавший деревню у побережья – в таком виде, в котором ее могли бы оставить после нескольких дней развлечений создания Бездны. Мертвые воины-люди, сваленные в кучи; морские эльфы, насаженные на кол под сверкающим солнцем. Знакомые эльфы. Лириэль знала их лица, пусть и видела их только в смерти.
Взявшись за священный символ, дроу прошептала слова заклинания, однажды отыскавшего души морских эльфов. Сейчас никакого серого тумана не появилось, Лириэль была совсем неподалеку от цели. Она прикоснулась пальцами к вытканному изображению эльфа, ощутила смесь отчаяния и надежды, с которой плененный дух ответил на ее появление.
Отведя ладонь, Лириэль растеряно уставилась на гобелен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121