Этот голос, голос Марка Семеновича, сидел во мне и рассуждал.
<Предположим, - говорил он, обращаясь ко всем и к каждому, -
предположим, что существование копии мальчика неизвестно, и обозначим ее
через икс. Тогда спросим себя, зачем игрек, то есть Староверцев, поспешил
заполнить карточку, которую столько времени хранил незаполненной?
Предположим, что Староверцев...>
Голос с сомневающейся интонацией убеждал меня в том, в чем меня
нетрудно было убедить. Староверцев был не из тех, кто стал бы шутить.
Значит? Значит, пока я лежал в постели, измеряя температуру и глотая
таблетки, в газетах появилось сообщение о копии мальчика.
Я позвал мать, которая была в столовой, и попросил ее, чтобы она
принесла газеты.
- Сегодня понедельник, - сказала мать, - газеты не принесли. А во
вчерашнюю я завернула обувь, когда носила в починку.
7
Я набрал номер телефона и, услышав густой и низкий мужской голос,
сказал:
- Мне нужно Староверцева.
- Староверцев слушает вас, - ответил голос.
От волнения я даже сразу не сообразил, что это отец Староверцева, и
удивился, почему у знакомого школьника такой низкий, незнакомый, густой
голос.
- Староверцев слушает вас, - раздраженно повторил голос.
- Мне не вас. А вашего сына.
- Его увезли в больницу, - ответил голос. - Приступ аппендицита.
Он повесил трубку. Я тоже. И наступила тишина.
Все на свете сговорились, чтобы мешать мне разгадать тайну. Я лежал в
постели, глотал таблетки, пил чай с лимоном и ждал врача из районной
поликлиники.
Потом пришла врач - старая обиженная женщина - и стала упрекать нас
за то, что плохо работает лифт. В прошлый раз, когда она поднималась к нам
на шестой этаж, дверь лифта коварно захлопнулась за ней и ни за что не
хотела открыться; пришлось кричать, чтобы вызвали дежурного ремонтника, и
она потеряла, стоя в лифте, сорок минут. Сегодня она, боясь потерять
время, поостереглась пользоваться лифтом и поднялась к нам пешком, без
всякой техники. Она упрекнула мою мать за лифт и попросила ее принести
чайную ложечку, а меня открыть рот. Потом она сказала, что нужно еще
полежать по крайней мере два дня, и ушла.
Два дня... Я лежал два дня и думал. Я думал о копии мальчика,
которую, если верить карточке Староверцева, нашел отец Громова. Со времен
юрского периода, того периода, когда на Земле жили ящеры, прошло много
миллионов лет. Значит, копия лежала в земле и терпеливо ждала, когда на
Земле появятся разумные существа, способные понять ее язык и войти с ней в
общение.
Мне захотелось узнать побольше о юрском периоде, и я попросил мать,
чтобы она принесла мне учебник палеонтологии, по которому учился старший
брат, когда был студентом. Мать учебника не нашла и принесла мне
<Палеонтологию позвоночных>.
И тут я узнал о странном факте, который меня прямо потряс.
Оказывается, в юрском периоде существовал динозавр, имевший маленькие
передние ноги с подчеркнутой хватательной функцией и не имевший зубов. И
этот маленький динозавр специализировался на том, что воровал яйца более
крупных динозавров.
И автор книги высказывал предположение, что именно от этого ящера с
его необычайно подвижной нервной системой произошли млекопитающие, а
значит, и люди.
И я подумал, что раз существует информационная копия мальчика, то
можно проверить, справедлива ли эта гипотеза. Мне самому она показалась не
совсем справедливой.
Через два дня, придя в школу, я решил показать карточку, забытую у
меня Староверцевым, самому Громову.
Я чувствовал себя так, словно потерял под ногами почву и летел в
пропасть, но я ничего не мог с собой поделать, желание выяснить тайну было
сильнее меня.
Выбрав минуту, когда в классе не оказалось Дроводелова, я достал из
кармана карточку и молча протянул ее Громову.
Я не сводил глаз с лица Громова, и сердце мое билось, и мне
становилось то жарко, то холодно, и я думал, что ко мне вернулась ангина.
Такие случаи бывают.
Эта минута показалась мне длиннее часа. Потом Громов отдал мне
карточку и спокойно спросил:
- Ну и что? Что тебя тут удивило?
- Как что? - ответил я. - Разве с копией мальчика подтвердилось?
- Подтвердилось.
- Он ссылается на газету. Разве в газетах об этом было?
- Нет. Староверцев узнал от меня. А на газету он сослался для большей
убедительности. Ему не хотелось ссылаться на частное лицо. А я - частное
лицо.
Наш разговор был прерван звонком. Вошел Марк Семенович, начертил на
доске прямоугольный треугольник и голосом с вечно сомневающейся интонацией
стал доказывать нам теорему. Стуча мелом о доску, он доказывал так, словно
сам не верил своим доказательствам. Конечно, во всем была виновата
интонация, которая не соответствовала логическим выводам, вытекавшим из
доказательств.
Я совсем выключился и не слушал Марка Семеновича и вместо теоремы
думал о динозавре, воровавшем яйца более крупных своих современников. Не
может быть, думал я, чтобы от этого воришки произошли все млекопитающие, а
значит, и люди, меня вовсе не устраивал такой предок. А установить истину
можно только с помощью мальчика, информационная копия которого была
найдена отцом Громова.
Только мальчик мог опровергнуть эту сомнительную гипотезу, потому что
он побывал на Земле еще в юрский период.
При одной мысли о том, что копия мальчика существует и что
подробности я могу узнать от Громова, как только окончится урок, меня
охватывал то сильный озноб, то не менее сильный жар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17