Так дед Апо и дед Пери были втянуты в конфликт. Однако во время беседы в сельской управе они вопреки ожиданиям директора прилагали все усилия, чтобы вызволить из беды своего хорошего друга – отца-настоятеля.
Дед Апо и дед Пери, близнецы, чуть ли не с самого своего рождения посвятившие себя небесной механике, были хорошо воспитанными, образованными людьми. Именно поэтому они, при всей своей серьезности, умели радоваться комическим происшествиям. Вначале я был даже потрясен, увидев, с каким простодушным восторгом они выслушали рассказ о встрече, которую отец-настоятель устроил директору, когда тот привел школьников в храм на молебен. На следующий день после того, как отец-настоятель скрылся в лесу, у нас с ним, естественно, занятий не было, и я, только закончились уроки в школе, помчался к деду Апо и деду Пери, чтобы рассказать им о случившемся. Мне это было необходимо, чтобы решить, какую позицию я, как кровный родственник отца-настоятеля, должен занять в связи с его более чем странным поступком. Наивная радость, с какой дед Апо и дед Пери отнеслись к проделке отца-настоятеля, избавила меня от мук и тревог, и в конце концов я сумел разделить их блаженное настроение.
Однако, сестренка, дед Апо и дед Пери не ограничились ликованием и смехом. Они поняли, что пляска в столь диковинном наряде, исполненная отцом-настоятелем, была танцем протеста, уходящим корнями в предания нашего края, и тут же стали вырабатывать план, как выручить его из грозящих ему неприятностей. Взвесив положение, они в моем присутствии распределили между собой роли защитника и обвинителя, чтобы решить, как следует поступать в сложившихся обстоятельствах. Стратегическая цель деда Апо и деда Пери состояла в том, чтобы не допустить изгнания отца-настоятеля из храма Мисима-дзиндзя. Для этого, во-первых, необходимо было доказать, что отец-настоятель, несмотря на свой несколько эксцентричный поступок, вполне нормален. Засвидетельствовать это взялись дед Апо и дед Пери, длительное время общавшиеся с ним. Во-вторых, когда будет доказано, что отец-настоятель нормален, директор школы может выдвинуть обвинение в том, что срыв коллективного посещения храма и молебна является антигосударственным поступком. Как в таком случае реагировать? Ведь если директор донесет о случившемся властям, отца-настоятеля не только выгонят, но и отправят в жандармерию. Условились так: на сцену выйдет дед Пери и разъяснит, что танец отца-настоятеля восходит к народным преданиям этого края. Я был слишком мал и не мог как следует осмыслить все нюансы. Но когда обсуждался второй этап и они передо мной разыграли сцену, где дед Апо выступал обвинителем – директором школы, а дед Пери – защитником отца-настоятеля, у меня, сестренка, помнится, сжималось сердце от страха, что им не удастся его спасти.
Дед Апо выдвигал такие обвинения:
– Настоятель появился в совершенно непристойном виде, начал носиться с криками и делал все, чтобы вызвать беспорядок и переполох среди преподавателей и детей, посетивших храм для совершения молебна о даровании победы в войне. Можно ли оправдать подобное хулиганство? До реставрации Мэйдзи где-то в глуши, может быть, и полагали, что такие танцы способны умилостивить богов. Темные люди действительно верили в это. Однако Мисима-дзиндзя уже давным-давно занесен в «Книгу не облагаемых налогом храмовых владений» и испокон веков почитается всеми уважаемыми добропорядочными людьми. Поступок, совершенный настоятелем, оскорбляет храм и его божество Котосиронуси-но-ками, это есть злое деяние, наносящее урон синтоистской религии Великой Японской империи. Причем настоятель совершил его в знаменательный день, когда дети под руководством директора школы и преподавателей молились о даровании победы в войне. Если это не антипатриотический поступок, то что тогда можно назвать антипатриотическим? В тот день школьники посетили храм, чтобы вознести молитву о победоносном завершении священной войны, о ниспослании успехов солдатам императорской армии, отправившимся на фронт из этой деревни. Никому не дано право насмехаться над святыми чувствами или препятствовать их проявлению. А настоятель храма Мисима-дзиндзя выскочил совершенно голым и начал буйствовать. Есть ли этому оправдания? – вопрошал в заключение дед Апо.
Дед Пери в ответ на сыпавшиеся одно за другим обвинения деда Апо, исполнявшего роль директора школы, лишь пренебрежительно хмыкал носом, всем своим видом демонстрируя презрение к этому инсценированному суду. Я не то чтобы потерял доверие к ним, но через какое-то время почувствовал безысходную грусть и тоску. Вряд ли отец-настоятель, так решительно сражавшийся в дни пятидесятидневной войны в девственном лесу, погибнет у Дороги мертвецов. Но сможет ли он снова вернуться в храм, стоявший на самом высоком месте долины, в качестве его настоятеля? Не исключено, что его вообще увезут жандармы…
Однако, когда собрались служащие сельской управы во главе со старостой, полицейский и старики долины и горного поселка и директор школы обратился к деду Апо и деду Пери, чтобы услышать их мнение, они произнесли заранее подготовленную речь в защиту отца-настоятеля и отстояли его. Началось с утверждения, что отец-настоятель рехнулся. Дед Апо это обвинение решительно отверг как человек, знакомый с его многолетними исследованиями местных легенд, и директор школы сразу же с ним согласился. Видимо, ему было мало того, чтобы отца-настоятеля просто признали душевнобольным и на этом основании лишили должности; директор школы решил пойти дальше – любыми средствами добиться, чтобы настоятелем занялась жандармерия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170