– У меня есть только Аджани. Только его смерть. В этом последние остатки моей чести.
Я на секунду задумался, с кем же она разговаривала, с собой или со мной? Но это было не главным.
– Честь не только в этом… – я собирался все подробно объяснить, но забыл что хотел сказать, кинувшись чтобы подхватить ее – ноги Дел подогнулись и она соскользнула с валуна – и обнаружил, что Дел была права: я не мог поднять ее. Так мы вдвоем и сидели около камня, проклиная каждый свою боль, скрывая ее друг от друга за приглушенными проклятиями и отрицательными ответами на выжатые вопросы.
– Потанцуй со мной, – сказала она. – Хочешь, чтобы я умоляла?
Я выдавил сквозь стиснутые зубы:
– Я не хочу, чтобы ты умоляла. Не хочу, чтобы ты танцевала. Не хочу, чтобы ты вообще чем-то занималась, пока не поправишься.
Дел сжала одну руку в кулак и слабо ударила себя в грудь.
– Все, что у меня есть… это я сама… если я не убью Аджани…
Я неуклюже повернулся к ней, стараясь не растягивать ноющий рубец.
– Поговорим об этом позже.
– Что ты делаешь? – испуганно спросила она.
– Пытаюсь раскрутить твою повязку, чтобы посмотреть на рану.
– Оставь, – сказала она, – оставь. Заживет и без твоей помощи. Думаешь они позволили бы мне уехать, если бы была опасность, что я умру по дороге?
– Да, – просто ответил я. – Телек и Стиганд? И остальные из вока? Глупый вопрос, баска… Я удивляюсь, как они не выкинули тебя раньше, в тот день, когда я уехал.
– Этим они обесчестили бы Стаал-Уста, – слабо сказала она. – Меня выбрали чемпионом…
– …что означало неминуемую смерть в круге, танцуя со мной, – закончил я. – Телек и Стиганд бросили тебя песчаным тиграм, баска, и это не просто слова. Они были уверены, что ты не переживешь танец. Твоя смерть удовлетворила бы честь Стаал-Уста, а моя победа вернула бы мне год, на который ты меня заложила. На Юге это называется «ждать от одной овцы двух ягнят»… Этого вока и хотел. В результате они избавлялись от нас обоих.
– А Калле оставалась у них, – горько сказала Дел и, отвернувшись от меня, села очень прямо, чтобы повязки не так сильно давили на рану. – И они получили что хотели. Я потеряла дочь, которой возможно судьбой было предначертано разлучиться со мной… Но еще жив ее отец. И я убью его.
– Значит мы вернулись к тому, с чего начали, – я глубоко вздохнул, но, почувствовав боль, тут же начал медленно выдыхать. – Я уже начинал тебе объяснять…
– Я проживу без твоих поучений, – Дел неловко приподнялась, с видимой осторожностью выпрямилась и очень медленно пошла к чалому.
Ее резкий тон меня ошеломил.
– Что?
Она поймала чалого, подвела его к дереву, куда не мог добраться жеребец, и привязала.
– Я искала тебя не для того, чтобы просить совета. Мне нужно танцевать.
Холодно. Совсем как старая Дел, у которой не было времени на человеческие чувства. Круг замкнулся, подумал я. Мы пришли туда, откуда начали. Но не совсем, баска. Я успел измениться. Из-за тебя – или благодаря тебе – я уже не тот человек, каким был до нашей встречи.
5
Я сидел на одеяле около костра, почесывая шрамы песчаного тигра, глотая амнит, и думал. Думал, что, в аиды, происходит?
Значит она хотела ехать со мной. Какое-то время. Чтобы танцевать со мной в круге, пока она не будет готова встретиться с Аджани. А значит она бросит меня как только войдет в прежнюю форму.
Следовательно она собиралась использовать меня.
Ну конечно все люди используют друг друга. Тем или иным образом.
Но Дел использовала меня.
Снова.
Снова не подумав обо мне и наплевав на мои чувства. Или она все же подумала и решила, что мне будет лучше без нее. Когда она оставит меня.
Или она просто состряпала глупую сказку, чтобы скрыть настоящую причину, по которой она пошла за мной – причину, которая не имела никакого отношения к Аджани, потому что что этой причиной был я сам.
Нет. Дел я не нужен.
Ее интересуют только собственные проблемы.
Ее одержимость.
А значит Аджани для нее по-прежнему самое важное, а меня она считала просто средством, которое могло помочь ей приготовиться к мести.
Так что мой первый вывод был верен: меня использовали.
Снова.
В душе я знал, что готов был простить ей и это, лишь бы она была рядом. Она снова будет делить со мной постель, а одного этого вполне достаточно, чтобы заставить мужчину позабыть обо всем.
Так я думал раньше. Но теперь все изменилось. Я уже не мог позволить ей низвести меня до средства. Я заслуживал большего.
До сих пор я помнил в мельчайших подробностях как Дел, не задумываясь, оплатила мною год из своего вечного изгнания из Стаал-Уста.
Ну может она конечно и задумалась, но ненадолго, и не вспомнив, что у меня тоже есть право голоса.
И меня это терзало. Так терзало.
Я сидел на одеяле около костра, почесывал шрамы, пил, смотрел по сторонам и ждал Делилу.
Она занималась мерином. Снимала седло, растирала спину, мягко разговаривала с ним. Тянет время? Обманывает? Может быть. А может быть и нет. Дел знает, что делает и почему и не тратит время на что-было-бы-если-бы.
Я рассматривал ее: белый призрак в сиянии углей. Белое приведение среди черных деревьев. Белая-белая Делила. Туника, штаны, волосы. И изредка сверкает серебро. Шишки на поясе и нарукавниках. Две тяжелые фибулы на плаще, по одной на каждое плечо.
И витая рукоять меча, висящего диагонально за спиной.
Аиды, что же мне делать?
Аиды, что же мне не делать?
На оба вопроса ответов не было. Я сидел у костра и пил амнит, ожидая Делилу.
В конце концов она пришла. Притащив с собой кучу упряжи и одеяла, она наконец-то подошла к костру. Ко мне. И наконец-то я смог ответить.
– Нет, – мягко сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131