— Мне нужно знать, как он выглядит, где живет и что собирается делать.— Откуда мне знать, что он собирается делать?— Вы его психоаналитик. Вам и карты в руки.Годден выдавил нервную улыбку.— Это не так-то просто.Паркер подернулся к Уэббу.— Обыщите здесь все. На случай, если эта птичка унесла-таки денежки.— Клянусь, я ничего не взял. Когда Уэбб и Деверс вышли, Паркер сел на край кровати.— Роджер Сен-Клауд, — сказал он. — Дальше.Годден облизнул губы, снова дотронулся до раны. Вздохнул.— Двадцать два года, рост шесть футов, очень худой. На лице прыщи. Его отец владеет банком в этом городе.— Адрес?— М-м-м... Хайнес-авеню, 123.— Он отправится туда?— Не знаю. Он совершенно непредсказуем. Вы же видите, что я не смог предвидеть его поведения этой ночью. Я думал, что справлюсь с ним, но у меня ничего не получилось. Понимаете, он всегда ощущал себя недостаточно сильным. И вдруг в его руках оказался автомат, а перед ним — трое безоружных людей, полностью в его власти. Он не мог не насладиться своей властью.— Я хочу знать, пойдет ли он домой. Что он собирался делать со своей долей, вы говорили с ним об этом?— В разное время у него были разные планы. То он собирался уехать в Нью-Йорк, то в Голливуд, то в Европу — он сам не знал куда.— Но в любом случае он собирался покинуть город?— Это было нереально для него. Он сам не знал, чего хочет.— У него есть машина?— Мотоцикл.— Этой ночью он приехал на нем?— Нет. Я взял его в машину около его дома.Паркер, откинувшись назад, задумался. В кабинете было три чемодана, полные денег. Роджер не собирался везти их на мотоцикле. Если говорить о времени, то он не мог выйти из офиса раньше чем за четверть часа до их появления. И ушел он явно пешком. С тремя чемоданами?— У его отца есть машина?Доктор не отвечал, и Паркер взглянул на него — на лице Годдена застыло странное выражение, словно он видел что-то очень ему неприятное.— Что с вами? — спросил Паркер. Годден произнес хрипло:— Кажется, я знаю, что собирается сделать Роджер. Глава 4 — Док это предсказал, — сказал Деверс.Они стояли на Хайнес-авеню в квартале от дома, где, по словам Годдена, жил Роджер Сен-Клауд. Там улица была освещена так, как если бы одновременно зажглись все лампы мира; эта иллюминация резко контрастировала с темнотой, в которой стоял микроавтобус, на переднем сиденье которого сидели Паркер, Деверс и Уэбб, наблюдая через ветровое стекло жуткий переполох.А переполох действительно был громадный. На перекрестке у дома Сен-Клауда посреди улицы стоял регулировщик в униформе, перекрывший движение по Хайнес-авеню. Поперек улицы выстроились три полицейские машины с распахнутыми дверцами — одна черная муниципальная и две черно-белые федеральные. С платформы грузовика мощный прожектор направлял свет на дом номер 123. На противоположной стороне мельтешились полицейские в штатском, время от времени раздавались одиночные выстрелы.Было около четырех часов утра, но на тротуарах по обеим сторонам перекрестка собралась уже довольно большая толпа; люди толкались, стремясь получше разглядеть, что происходит. Поскольку машин было мало, а большинство людей были в домашних халатах, ясно, что здесь собрались жители ближайших домов. Если бы местное радио вещало круглые сутки, то любителей посмотреть «живое» телевидение набралось бы еще больше.Доктор Годден сказал тогда: «Он убьет своего отца». И когда Паркер спросил: «Почему?» — ответил: «Власть ему нужна только для того, чтобы почувствовать себя свободным от отца. Все — неряшливая грязная одежда, мотоцикл, сарказм — было ради этого, и все не достигало цели. Ему не хватало власти. Теперь он ее получил. Он почувствовал ее вкус, и он ему понравился. У него теперь триста восемьдесят тысяч долларов, а деньги тоже одна из форм власти — той власти, которой в полной мере обладает его отец, и он тоже хочет насладиться ею, но прежде всего он собирается испытать свое могущество на отце».— Винтовка, — сказал Паркер.— Да. Сперва он поедет домой и застрелит отца. Могу я позвонить?— Нет.— Но ведь еще можно предупредить его.— Вы хотите сказать, дать ему совет.— Я говорю об отце.— А я говорю о сыне, — ответил Паркер.Они связали доктора Годдена и поехали сюда, но прожектор, взятый на воздушной базе, уже освещал дом Сен-Клауда; полицейские, прячась за крылья автомобилей, уже что-то кричали в окно верхнего этажа, и вокруг стояли сотни наблюдавших все это людей.— Вот оно, — произнес Уэбб.— Подождем немного, — сказал Паркер.— Выйдем из машины, подойдем ближе, — предложил Деверс.— И отсюда видно, — отозвался Паркер.— А нас никто не видит, — прибавил Уэбб.Кричал громкоговоритель. До них доносился лишь нечленораздельный шум. Но они и так знали, что кричали Роджеру Сен-Клауду.Когда они только подъехали, желтый свет горел лишь в нескольких окнах этого квартала, теперь же, когда завопил громкоговоритель, он вспыхнул во многих окнах. Похоже, полицейские опередили Паркера и его людей не больше чем на пять минут. Хуже было бы, если бы все произошло наоборот.Они уже сидели минуты три-четыре. Громкоговоритель то умолкал, то снова что-то кричал. Полицейские перебегали от одного автомобиля к другому без всякой видимой цели. Казалось, они не знали, что делать.— Наверное, они вскоре применят слезоточивый газ, — сказал Уэбб. Паркер кивнул.— Его, по-видимому, уже везут.Спорадически раздавались выстрелы. Полицейские стреляли из разного типа ружей, автоматов, пистолетов; дважды по-обезьяньи затрещал пулемет, выпустив по фасаду здания длинную очередь.Сен-Клауд тоже не сидел без дела. Один полицейский, перебегая зигзагами от одной машины к другой, вдруг, оказавшись на открытом пространстве, споткнулся, перекувырнулся в воздухе и, упав, остался лежать на земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45