Дальше нужно было решить, что делать с его женой.— Позвоните ей, — сказал Паркер. — Если она собирается вернуться, скажите, чтобы она этого не делала. Вы приедете, как договорились, в пятницу, а если полиция снова захочет побеседовать с вами, — то в субботу. Объясните ей, чтобы она не пыталась вам звонить, так как из-за непрерывных звонков репортеров вы не подходите к телефону.Годден позвонил жене, причем больше слушал, чем говорил, и под конец сказал то, что велел Паркер. Повесив трубку, он смущенно взглянул на него:— Мне надо позвонить еще в одно место.— Кому?— Одной молодой леди. Мы должны были встретиться сегодня вечером.— Здесь?— Нет, у нее.— Звоните. Деверс, возьмите на кухне вторую трубку. Если что-то покажется подозрительным, дайте мне знать.— Хорошо.Деверс шел в кухню, очень надеясь, что Годден что-нибудь ляпнет.Но ничего не произошло. Годден сказал молодой леди, что из-за происшествия с Роджером Сен-Клаудом у него все полетело кувырком, и пообещал навестить ее на следующей неделе, во вторник или, самое позднее, в среду.Когда он положил трубку, а вернувшийся из кухни Деверс разочарованно покачал головой, Паркер сказал:— Хорошо. Возвращайтесь в свою комнату.Годден, пытаясь улыбнуться, встал.— Не нужно связывать меня снова. Вы можете доверять мне. Я не меньше вас хочу, чтобы весь этот кошмар кончился.— Ах ты, мерзавец! — почти прорычал Деверс.Годден, повернувшись к нему, развел руками:— Поверьте, я очень сожалею о том, что случилось. Я не хотел этого. Я не хотел никого убивать, не хотел никого губить. Я хотел только забрать деньги.— Гнусный мерзавец! — снова прорычал Деверс.— Все, — сказал Паркер. — Годден, поднимитесь в свою комнату. Уэбб, уведи его. Деверс, взгляните, что делает ваша женщина.Лицо Деверса перекосилось.— Моя женщина, — произнес он с горечью и, повернувшись, вышел.Элен с девочкой поместили в комнату, которую когда-то занимали дети Годдена. Деверс рассказал, что, когда он приехал за ней прошлой ночью, она вначале отказывалась ехать с ним, уверяла, что сумеет обмануть полицию. Но он убедил ее, что полиция все поймет, когда выяснится, что она, бывшая жена одного из грабителей, живет с финансовым клерком военно-воздушной базы. Поэтому ей остается либо ехать с ним, либо ее заставят замолчать навеки, потому что она будет представлять опасность для них всех. После этого Элен согласилась. По дороге она хотела кое-что купить, но Деверс был тверд и не выпустил ее из машины, так что она с дочкой приехала только с одной сменой белья.Когда Деверс привез ее, она была совершенно не в себе. Страх, чувство вины, отчаяние и негодование беспорядочно меняли ее настроение. Паркер решил, что ей нельзя доверять, и ее заперли на замок. Паркер заручился ее молчанием, пока в доме были полицейские, пообещав, что за любую неприятность, вызванную ее поведением, в равной мере заплатят и она, и ее дочь. Все прошло спокойно.Паркер отправился на кухню и включил радио, чтобы послушать одиннадцатичасовые новости. Они получили передышку, и, хотя она была весьма шаткой и неустойчивой, у них появилась надежда найти выход из создавшегося положения. Тело Ральфа Хохберга и два ящика из-под денег лежали в подвале под брезентом. Деньги все еще находились в чемодане около холодильника.Годден сидел взаперти в одной комнате, Элен с ребенком — в другой. Больше никто не мог сообщить полиции каких-либо опасных для них сведений. Они были ограждены от посетителей и телефонных звонков. Если повезет, они продержатся здесь еще дня два, до субботы. Этого им будет достаточно.Когда Уэбб и Деверс вошли в кухню, в, один голос отрапортовав, что пленники под контролем, Паркер сказал:— Давайте откроем чемодан. Посмотрим, сколько денег нам досталось.Сев вокруг стола, они вытряхнули содержимое чемодана и стали считать. Получилось сто двадцать шесть тысяч пятьсот восемьдесят три доллара.Паркер произвел несложные вычисления на бумаге и объявил:— На каждого приходится по сорок две тысячи сто девяносто четыре доллара; один доллар лишний.Уэбб, порывшись в груде купюр, нашел однодолларовую бумажку и, смяв, бросил ее на пол.— Сейчас у всех поровну, — сказал он.Деверс вдруг стал смеяться. Казалось, его смех вот-вот перейдет в истерику. Паркер прикрикнул на него:— Прекрати.Деверс умолк, взглянул на Паркера, встал из-за стола и вышел.— Что с ним? — спросил Уэбб.— Поживем — увидим.Был час дня. Они включили радио. Сводка новостей началась с сообщения о том, что обнаружены трупы в сторожке, пока не опознанные, далее шло объявление полиции о розыске Деверса и Элен Фуско. Никаких обвинений, никаких намеков на то, что разыскиваемые могут быть связаны с бандой, в объявлении не содержалось. Просто им хотят задать вопросы. Диктор дал подробные словесные портреты Деверса и Элен, довольно точные, но они подходили и миллионам других людей на планете.— Должно быть, они еще утром нашли убежище, — сказал Уэбб. — Но молчали, пока не поняли, что Деверс не вернется домой.Вскоре в кухню вошел Деверс. Он обнаружил бар с напитками и держал в руке рюмку теплого виски.— Вы должны посмотреть телевизор, — сказал он. — Там показывают мою фотографию.Уэбб посмотрел на него. — Правда? Тогда вы знаменитость.— Я знаменитость! — Деверс уже захмелел, и к нему вернулась храбрость.— Знаменитости нужен лед, — сказал Уэбб. — Пойду-ка принесу.Деверс застыл посреди кухни, Уэбб нашел ведерко для льда и опорожнил в него два поддона с кубиками льда. Пьяно хмурясь. Деверс выглядел как человек, который смутно подозревает, что над ним подшучивают, но не может понять, в чем же это заключается.Уэбб, взяв ведерко со льдом, сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45