— Пошли, Стен, покажу, как надо пить.Ближе к вечеру Паркер выпустил Элен из комнаты, чтобы она приготовила обед. Все ее реакции были притуплены, она выглядела покорной, но угрюмой. Пема, очевидно понимая, что произошло что-то неладное, жалась к ее коленям, глядя на всех большими круглыми глазами.Они пообедали все вместе, если не считать Годдена, которому отнесли поднос с едой в комнату. Паркер, понимавший, что за столом слишком много людей, ненавидящих Годдена, решил не нарываться на лишние неприятности.Назвать Деверса трезвым было бы сильным преувеличением. После обеда, когда Элен вернулась в свою комнату, а Паркер пошел в гостиную, чтобы посмотреть новости по телевизору. Деверс и Уэбб остались на кухне. Деверс начал рассказывать о своих сексуальных похождениях, Уэбб — о криминальных. Оба громко смеялись. Трезвый как стеклышко, Паркер сидел у телевизора; в одиннадцать часов показали сторожку и санитарную машину, из которой вытаскивали трупы. Потом на экране появилась мать Элен Фуско, она просила дочь вернуться домой или по крайней мере позволить Памеле жить с бабушкой и дедушкой. Показали фотографии Деверса и Элен.Деверс к двум часам ночи был уже мертвецки пьян, и Уэбб, подойдя нетвердой походкой к Паркеру, сказал:— С ним все будет в порядке. Ему надо только привыкнуть.— Я думал, он сломается.Пятница тянулась медленно и уныло. Несколько раз звонили в дверь, но, не дождавшись ответа, уходили. Деверс провел весь день на кухне, пытаясь найти лекарство от похмелья. Уэбб отыскал колоду карт и раскладывал пасьянс. Элен выглядела более спокойной и собранной; поняв, что ей некуда идти, она вместе с дочкой занялась уборкой. Связанный Годден сидел взаперти в своей комнате. Паркер ходил по дому, наблюдал и ждал.Вечером Деверс и Уэбб, снова напившись, играли в карты и рассказывали друг другу те же истории, что и в прошлую ночь.Элен, уложив дочь, подошла к Паркеру.— Стен не хочет меня брать с собой. Я не обвиняю его. Но у меня нет денег, и мне некуда уехать.Паркер посмотрел на нее.— Что же вы хотите?— Немного денег. Совсем немного.— Может быть. Деверс даст вам что-то из своей доли. Попросите его.— Мне некуда деться, — сказала она, и выражение панического страха опять появилось в ее глазах.Меньше всего Паркеру хотелось, чтобы она снова впала в невменяемое состояние.— Я поговорю со Стеном. Завтра мы что-нибудь придумаем, — успокаивающе сказал он.— Спасибо, — ответила она бесцветным голосом и ушла.В эту ночь Деверс свалился с ног уже около часу, и Уэбб пришел в гостиную допивать виски вместе с Паркером.— Парень что надо, — сказал он. — Он будет работать и дальше, как вы думаете?— Возможно, — ответил Паркер.Уэбб выпил стакан до конца и поставил его на пол рядом со стулом.— Когда, по-вашему, мы уйдем?— Может быть, завтра вечером. Нас уже здесь почти не ищут.— Наверное, считают, что мы уже на Аляске.Паркер ничего не ответил, и, когда спустя минуту повернулся к Уэббу, тот спал.Дом погрузился во тьму; гостиная освещалась только светом с экрана телевизора. Паркер смотрел на экран, но мысли его были далеко. Закончилась проповедь, исполнили национальный гимн, на экране появилась белая рябь, но он не стал выключать телевизор. Немного погодя, по-прежнему сидя перед пустым экраном, он заснул. Глава 8 Паркер проснулся оттого, что Уэбб дотронулся до его руки. На экране телевизора мелькали кадры мультфильма. Серый свет проникал сквозь оконные занавеси. Паркер посмотрел на часы — без двадцати восемь.У Уэбба было встревоженное лицо. Стараясь говорить тихо, он произнес:— Лучше взгляните сами.Паркер пошел за ним в комнату Годдена. Годден, со связанными руками и ногами, лежал на боку с разрезанным горлом; простыня была пропитана кровью.— Где женщина? — сказал Паркер.— Ушла. Оставила вот это.На коричневой промокашке большими неровными буквами карандашом было написано:«Никому не скажу, где вы. Я должна отвести Пему маме. Простите».Видно было, что записка писалась второпях.— Что теперь? — спросил Уэбб. Паркер покачал головой.— Хотел бы я знать, когда она ушла.— Я слышал, как закрылась дверь, оттого и проснулся. Прошло меньше пяти минут.— Надо выбираться, — сказал Паркер. Они пошли на кухню, разбудили Деверса, показали ему записку и рассказали про Годдена.— Протрезвей, мальчик, — сказал Паркер. — Мы должны поскорее убраться отсюда.— Почему? Вы думаете, она расскажет?— Ей не нужно ничего говорить. Полубезумная женщина тащится по маленькому городу в семь тридцать утра, сколько, вы думаете, она уже прошла? Шесть кварталов? Десять? Когда полицейские заберут ее, они подумают: а может, и другие где-нибудь поблизости? Вспомнят, что и доктор с раненой головой живет неподалеку. Кто-нибудь скажет: «Давай-ка, Джо, посмотри, нет ли там кого».Деверс в мгновение ока протрезвел:— Сколько у нас осталось времени? — спросил он.— Пока они не соберутся с мыслями. Пока не вспомнят, что рядом живет Годден. Час, может быть, меньше.— Черт побери! — Деверс отошел к кухонному крану, ополоснул лицо холодной водой, вытерся посудным полотенцем.— Куда мы поедем?— Вначале вы поедете со мной, — сказал Паркер.Они взяли вещи и вышли к машинам. Паркер и Деверс сели в темно-зеленый «кадиллак» Годдена, погрузив туда чемодан Паркера, в котором лежали его дорожные принадлежности и его доля денег, и небольшую сумку Годдена" в которую Деверс положил свой кусок. За руль сел Паркер.Они находились в западной части Монеквуа, откуда легче всего было выехать из города, а попав на 11-ю трассу, они направились на запад, в сторону, Потсдама. Некоторое время «бьюик» Уэбба следовал за ними, но у Мориа он свернул на юг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45