Вот еще почему она его узнала — росточку он небольшого. А сдергивая шапочку, она невольно захватила волосы... Или дернула сильнее, чем хотела, или же лысеет наш красавчик...Пафнутьев подошел к круглому столу на котором все еще лежал изогнутый нож со странной формой лезвия. Уже наступило утро, сквозь листву кленов в окно просочились солнечные лучи, и в их косом свете четко и неопровержимо проступили цифры, которые Худолею удалось прочитать При электрической лампочке.— Теперь нож... — Пафнутьев легонько толкнул острие. Нож повернулся, как магнитная стрелка и остановился. — Таких ножей не найдешь в хозяйственных магазинах, это уж точно. Какие ножи делают умельцы в заводских мастерских, ты, Шаланда, знаешь...— Знаю.— Какие?— Хорошие ножи делают.— Их делают из сверхпрочной рессорной стали, из ракетной стали, затачивают раз и навсегда, рукоятки вытачивают из эбонита и прочих материалов, которые не размокают в воде и не ржавеют. Сложилась целая культура, целая ножевая цивилизация. Этот нож не проходит ни по каким стандартам... Это не наш нож.— Он очень острый, но сделан из плохого, мягкого металла, — вставил Худолей — воспользовавшись паузой он тоже решил поделиться своими познаниями.— Правильно, — кивнул Пафнутьев. — Его выковали в каком-нибудь стойбище, в каком-нибудь лежбище... Он может иметь ценность только для человека, у которого с этим ножом что-то связано. Ножами, которые делают наши умельцы, эту поделку можно рассечь пополам. В городе найдется не менее полудюжины человек, которым этот нож знаком.— Думаете, они признаются? В том, что им знаком этот нож? — спросил Шаланда.— Не все, но кое-кто, возможно, и скажет о его хозяине пару теплых слов. Сколько у нас в городе афганцев?— Не знаю. — Шаланда пожал плечами, удрученный той громадной работой, которая свалилась ему на плечи. — Тысячи две-три, наверно, есть.— Если хорошо взяться, — Пафнутьев исподлобья посмотрел на Шаланду, — если взяться за дело немедленно, за неделю можно всех просеять. Мальчик сказал, что его сестра работала в магазине... И в этот магазин частенько заглядывал убийца с афганским ножом. Настолько часто, что они познакомились и девушка имела неосторожность постирать ему рубашку... И на свою беду, запомнила эту его рубашку. Наверное, в ней было что-то отличительное — покрой, цвет, пуговицы...— Или же она была слишком грязной, — обронил Худолей.— Тоже верно, — согласился Пафнутьев.— Павел Николаевич! — воскликнул эксперт озаренно. — Я сейчас такое скажу, такое выдам, что вы тут же ляжете...— Здесь достаточно лежащих, — мрачно заметил Шаланда. — Носить не переносить.— Павел Николаевич! — Худолей не пожелал услышать насмешливых слов Шаланды. — Только что вы описали этого подонка... Маленький, чернявенький... А ведь мы с вами совсем недавно говорили о таком же человеке... Помните? Может быть, мы с вами говорили об этом же человеке?Пафнутьев замер в движении, взгляд его остановился, упершись в пол как раз в то чистое от крови пространство между трупом старика и трупом молодого мужчины. Потом, словно преодолевая страшное сопротивление, Пафнутьев разогнулся, блуждающим взглядом некоторое время искал Худолея, а найдя, остановился на нем твердо и непоколебимо.— Худолей, — сказал Пафнутьев глухим голосом. — Знаешь, кто ты есть на самом деле?— Ну? — оробев, спросил эксперт.— Ты гений сыска.— Ха! — воскликнул Худолей облегченно. — Вы только сейчас это поняли, только сегодня? Чтобы осознать очевидное, вам понадобилось такое кошмарное преступление?— Да, Худолей, да, — продолжал Пафнутьев, не слыша благодарных воплей эксперта. — Ты гений сыска.— Надеюсь, вы не забудете об этом до вечера, Павел Николаевич? — вкрадчиво произнес Худолей. — Надеюсь, вы в полной мере осознали всю ту нечеловеческую нагрузку, которую мне пришлось сегодня здесь испытать, перенести... Я поседел, Павел Николаевич!— Паша! — заорал Шаланда, поняв наконец, на что намекает Худолей. — Гони его в шею!— Нет, Шаланда, — твердо сказал Пафнутьев. — Не надо его гнать в шею. Не будем этого делать. Его надо достойно наградить.— Павел Николаевич! — Худолей прижал к впалой груди красновато-голубоватые ладошки и замолк, не находя слов благодарности.— И лучше это сделать сегодня, чем завтра, — проговорил Пафнутьев, как бы уже принимая решение. — А сейчас Худолей совершит еще одно полезное дело — он соберет все документы, которые найдутся в этом доме, и сложит их на столе, рядом с ножом. Потому что... — И в этот миг Пафнутьев запнулся, что-то остановило его, помешало продолжить уже созревшую мысль.Пафнутьев знал, опыт, возраст, ошибки научили его, натаскали и убедили — если что-то останавливает тебя, не пренебрегай этим сигналом, остановись, заткнись, в конце концов, не пытаясь понять, откуда сигнал опасности и чем он вызван. И Пафнутьев смолк, остановив себя на полуслове. Озарение вдруг пронзило все его следовательское существо, а происходящее показалось настолько ясным и ошарашивающе простым, что вот так сразу выплеснуть все перед полудюжиной человек показалось ему опрометчивым.— Потому что — что? — спросил Шаланда, который в это утро как никогда раньше прислушивался к Пафнутьеву внимательно и даже с явным почтением.— Потому что потому, — серьезно ответил Пафнутьев и повернулся к Худолею. — Задача понятна?— Видите ли, Павел Николаевич, я не могу выполнить ваше указание, потому что оно уже выполнено, — взяв с подоконника, Худолей принес и поставил на стол коробку из-под обуви. — Вот все, что мне удалось собрать по карманам, ящикам, шкатулкам... Фотографии членов семьи, письма, блокноты, даже дневники есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89