Или для перепрятывания? Или для засады? Во всяком случае, лежбище было устроено столь удобно, что годилось для любого из этих занятий. Комковатый ватный матрац глушил все звуки, и человек, лежащий здесь, мог совершенно бесшумно перевернуться с боку на бок, и почесаться при желании, и потянуться...Убедившись, что на чердаке никого нет, Андрей спустился вниз, заглянул в комнату — здесь невозможно было спрятаться не только человеку, но даже кошке.Теперь все его внимание было направлено на кухонный пол, без сомнения залитый кровью. У человека, видимо, не было времени устранять все следы своего пребывания, и он сделал единственно возможное — окатил пол водой.Решившись, Андрей прошел на середину кухни, ухватился за железное кольцо, служившее ручкой, и с силой потянул на себя. На удивление дверь подалась легко и тут же снизу дохнуло прохладной сыростью. Андрей всмотрелся вниз, но ничего не увидел. Однако услышал слабый стон. Похоже, человек уже не мог произносить что-то внятное, и только стоны, только стоны доносились из темноты.Андрей знал, что в подобных подвалах посреди дома всегда проведено электричество. И принялся искать выключатель. Обычно его устанавливают где-нибудь под рукой, чтобы можно было без труда нащупать даже в полной темноте, или же рядом с комнатным выключателем.Так было и на этот раз — рядом с выключателем у двери Андрей увидел еще один, чем-то неуловимо отличающийся — то ли он был грязнее, то ли подешевле, то ли установлен небрежнее. Нажав кнопку, Андрей увидел, что в подвале вспыхнул свет. Когда он подошел к нему и заглянул вниз, то невольно оцепенел от ужаса. Неестественно изогнувшись, в узком, сдавленном пространстве подвала лежал окровавленный человек и смотрел на него снизу с такой мукой в глазах, с таким страданием, что не содрогнуться было невозможно. Впрочем, нельзя было уверенно сказать, что он смотрел, просто лицо его было вывернуто кверху и глаза отражали свет электрической лампочки.— Ни фига себе, — пробормотал Андрей. — И через некоторое время повторил опять: — Ни фига себе...По одежде он понял, что это был Вобликов, тот самый, который полчаса назад вошел сюда так уверенно и напористо, с такой правотой в каждом своем движении, в горделиво вскинутой голове.— Ты живой, мужик? — спросил Андрей нарочито громко, нарочито грубовато, чтобы подавить в себе ужас, который вызывал в нем этот изломанный, зажатый в тесном погребе человек.Но ни слова не услышал в ответ. Умирающий никак не откликнулся на его слова ни движением, ни взглядом. Он продолжал почти неслышно стонать, хотя даже стонами нельзя было назвать звуки, которые он издавал, — это было стонущее дыхание человека.Андрей вынул телефон, набрал номер Пафнутьева, подождал, пока тот поднимет трубку.— Слушаю, — сказал Пафнутьев отрывисто, и Андрей понял, что тот в кабинете не один.— Павел Николаевич... Докладываю обстановку.— Слушаю.— Звоню из дачного дома.— Ты один?— Почти... В погребе лежит какой-то полуживой мужик... Скорее всего, Вобликов.— В каком смысле полуживой?— Весь в кровище, жалобно стонет, похоже, умирает. Нашел вилы... Думаю, этими вилами его и пырнули в живот. Вилы еще те... Кошмарное оружие.— Так что там у них... Между собой разборки начались?— Не исключено. Вы же этого и хотели...— Не то чтобы хотел, — Пафнутьев помялся. — Но предполагал, так будет точнее. Значит, живой Вобликов?— Павел Николаевич... Если у него в животе эти вилы побывали, то какой он живой...— Шаланда не приехал?— Пока нет. Одному мне его не достать.— И не надо. Это их человек, пусть возятся. Они уже едут, будут у тебя с минуты на минуту.— Уже приехали, — сказал Андрей, увидев в окно подъехавшую милицейскую машину.— И Шаланда с ними?— Да. — Андрей увидел, как Шаланда первым вошел в калитку и решительно зашагал к крыльцу.— Ну что ж, — усмехнулся Пафнутьев, — порадуй Жору. Пусть со мной свяжется, у меня для него есть кое-что. — И Пафнутьев положил трубку.Дверь на кухню широко распахнулась, и мощно, неудержимо вошел Шаланда, сразу наполнив собой все помещение. Казалось, ему хочется что-то делать, отдавать приказания, лицо его было устремленным, если не вдохновенным. Он тут же рванулся от порога на середину кухни и, не останови его Андрей, кто знает, может быть, провалился бы в погреб к своему сотруднику. Тогда бы уж Вобликову наверняка не выжить.— Что это? — спросил Шаланда напористо.— Он там, — сказал Андрей, показывая взглядом на подвал.Шаланда шагнул к провалу, посмотрел вниз, отшатнулся.— О Боже, — пробормотал он, закрыв глаза. — О Боже. — И он обесиленно опустился на табуретку. — Кто его так? — Шаланда посмотрел на Андрея в полной беспомощности. Его показательный начальственный напор сменился почти детской беспомощностью.— Скорее всего, тот тип, который уехал на желтых «жигулях», — ответил Андрей. — Вот этой штуковиной. — Он протянул Шаланде вилы.Шаланда коснулся рукой штырей и увидел на своих пальцах кровь.— О Боже, — снова прошептал он, пытаясь вытереть кровь о скользкую клеенку, которой был покрыт кухонный стол. — Доигрался, подонок!— Это вы о ком? — улыбнулся Андрей.Шаланда не ответил, сочтя, видимо, вопрос насмешкой. В комнате появились люди в милицейской форме, все они подходили к погребу, смотрели вниз и замолкали. Через некоторое время на кухне было уже человек пять и все они молча ждали указаний.— Видели? — спросил Шаланда, яростно вращая большими черными глазами. — Видели? — Он показал пальцем в погреб. — Кто не видел, смотрите! Вот чем заканчивается красивая жизнь, хорошие отношения с бандюгами, новые машины и любовницы, ночные рестораны и трехэтажные дома!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89