ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Поручу это чигиринским казакам, чтобы большая огласка была…»
— Избили-таки? — спросил старик хозяин.
— А то как же, помилуют, держи карман! Шепчу хлопцам: «Имейте совесть, не вместе ли воевали, когда меня под Белой Церковью прошило пулей?»
«Ложись, — говорит чигиринский казак. — На тебе поучимся, ловчее других будем бить. Ложись!»
Хлестко били хлопцы, ничего не скажешь. Им это забава. А полковник стоял в стороне, горько усмехался и все-таки остановил их на восьмом ударе… Зато они в Перевалочной по-настоящему лупили даже самого пана Арцышевского. С остервенением били, не считая ударов. Дай, боже, нам поскорее добраться до таких же панских собак, как этот Арцышевский! Справедливый полковник у чигиринских казаков!
— Так он же кум самого Хмельницкого! — тихо, но ясно вставила Ганна.
— Ну да, кум. Это по его воле мы притихли, разошлись по домам. Кто куда — и молчок. Теперь вот едем на Запорожье, везем мать на свидание с сыном! — сказал последние слова Кривонос с улыбкой, посмотрев на странного казака, сидевшего рядом с ним. У него была перевязанная платком голова, как у раненого.
— Матерь божья! Да вы женщина, — бросилась Ганна к «казаку». — А я-то думала — все казаки разговаривают, а этот словно воды в рот набрал, ни слова. Думаю, ранен… Как это хорошо! Пока мать жива, сердцем своим она всегда с детьми… Лишил меня господь материнского счастья, чужому радуюсь, — неожиданно заплакала вдова.
Теперь уже Подгорская утешала расстроившуюся хозяйку.
25
Приближалось запоздавшее в этих северных краях лето. Но не оно оживляло, не оно радовало природу морского побережья. Над ним пролетали на север встревоженные кем-то острокрылые чайки. В их испуганном крике слышалась тревога. От лета не улетают миролюбивые чайки. Очевидно, в приморских заливах и в лесных чащах Фландрии нарушили их привычный покой.
Богдан Хмельницкий со своим отрядом наконец натолкнулся на приморские заставы французских войск. Настороженные печальным криком чаек, испуганные наступлением с моря испанцев, захвативших Дюнкерк, солдаты охотно рассказывали высокому офицерству, что испанцев в море «видимо-невидимо». Оттуда вон и чайки улетают на широкие просторы бескрайнего моря.
— Мы идем на помощь французским войскам. Далеко ли еще до них? — поинтересовался Хмельницкий.
Граф Конде любезно прислал Хмельницкому переводчика, который должен был сопровождать его во время пребывания казацкого войска во Фландрии. Правда, Хмельницкий, зная хорошо латинские язык, мог обойтись без переводчика.
Луи де Бурбон, которому еще в молодости присвоили титул герцога Энгиенского, казалось, был создан для войны. Блестящая победа над испанцами под Рокруа сделала двадцатидвухлетнего Конде прославленным полководцем французских вооруженных сил. Прошло лишь пять лет после первого триумфа его военного гения. После Рокруа был и Фрейбург! Командование испанских войск во Фландрии считало, что появление на побережье еще и украинских казаков под его водительством грозит уничтожением испанцев на севере Европы.
Однако сам Конде не переоценивал своих успехов и открыто радовался прибытию ему на помощь украинских казаков. Он с особым вниманием принял Хмельницкого в Париже и, провожая его во Фландрию, выделил ему в сопровождение отряд отличных карабинеров во главе с полковником и прекрасным толмачом.
Хмельницкий в таком сопровождении заезжал на позиции французских войск, разговаривал с офицерами и солдатами. Однако их успокаивающие данные о ходе боевых действий не усыпили его бдительности. Ведь это война!
Он оброс бородой, несколько недель не слезал с коня, блуждая по приморским дебрям в поисках исходного рубежа для наступления казачьих войск на Дюнкерк.
После многодневных, непрерывных поисков они наконец добрались до наскоро сколоченных французскими саперами оборонительных сооружений, предназначенных для украинских казаков. На пригорках еще почти не было никаких фортификационных укреплений. Только по давно разработанной штабом схеме наскоро установлены орудия. Огневые позиции были защищены толстыми бревнами из липы и ольхи, закрепленными вкопанными в землю столбами высотой в рост человека. Ни ядер, ни пороха возле пушек еще не было.
— А чем будем стрелять? — словно с упреком спросил казацкий атаман.
— У испанцев тоже отсырел порох на баржах, о чем уже известно и в Париже. Кабальерос восстанавливают взорванные нами пороховые склады в Дюнкерке. Только после этого начнут сушить свой порох, — рассказывали французские пушкари.
Но вскоре стало известно, что с моря к Дюнкерку подходят новые десанты испанских войск. Узнав о прибытии казаков, они спешат закрепить за собой захваченный осенью Дюнкерк. Они хотели отрезать и окружить во Фландрии опасные для лих казачьи войска, но запоздали. Теперь торопились встретить казаков как можно дальше от Дюнкерка! А тут проклятый порох!..
Какой-то офицер, встретившись с Богданом Хмельницким, сообщил ему о том, что французское командование уже направило на морское побережье двух квартирмейстеров разыскивать казацкие полки. Они должны как можно быстрее доставить их на рубежи обороны. Под ногами уже тлеет прошлогодняя трава и вот-вот вспыхнет, ежели испанцы опередят казаков! В Дюнкерке знали от испанских рыбаков о прибытии не только каравелл с новыми подкреплениями для испанских войск, но и украинских казаков, пришедших на помощь французам.
— Нам известно о том, что направляется сюда не только армада свежих испанских войск. Они везут к Дюнкерку конницу, закупленные в Англии пушки новейшего образца, с пистонами вместо пороховых запалов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
— Избили-таки? — спросил старик хозяин.
— А то как же, помилуют, держи карман! Шепчу хлопцам: «Имейте совесть, не вместе ли воевали, когда меня под Белой Церковью прошило пулей?»
«Ложись, — говорит чигиринский казак. — На тебе поучимся, ловчее других будем бить. Ложись!»
Хлестко били хлопцы, ничего не скажешь. Им это забава. А полковник стоял в стороне, горько усмехался и все-таки остановил их на восьмом ударе… Зато они в Перевалочной по-настоящему лупили даже самого пана Арцышевского. С остервенением били, не считая ударов. Дай, боже, нам поскорее добраться до таких же панских собак, как этот Арцышевский! Справедливый полковник у чигиринских казаков!
— Так он же кум самого Хмельницкого! — тихо, но ясно вставила Ганна.
— Ну да, кум. Это по его воле мы притихли, разошлись по домам. Кто куда — и молчок. Теперь вот едем на Запорожье, везем мать на свидание с сыном! — сказал последние слова Кривонос с улыбкой, посмотрев на странного казака, сидевшего рядом с ним. У него была перевязанная платком голова, как у раненого.
— Матерь божья! Да вы женщина, — бросилась Ганна к «казаку». — А я-то думала — все казаки разговаривают, а этот словно воды в рот набрал, ни слова. Думаю, ранен… Как это хорошо! Пока мать жива, сердцем своим она всегда с детьми… Лишил меня господь материнского счастья, чужому радуюсь, — неожиданно заплакала вдова.
Теперь уже Подгорская утешала расстроившуюся хозяйку.
25
Приближалось запоздавшее в этих северных краях лето. Но не оно оживляло, не оно радовало природу морского побережья. Над ним пролетали на север встревоженные кем-то острокрылые чайки. В их испуганном крике слышалась тревога. От лета не улетают миролюбивые чайки. Очевидно, в приморских заливах и в лесных чащах Фландрии нарушили их привычный покой.
Богдан Хмельницкий со своим отрядом наконец натолкнулся на приморские заставы французских войск. Настороженные печальным криком чаек, испуганные наступлением с моря испанцев, захвативших Дюнкерк, солдаты охотно рассказывали высокому офицерству, что испанцев в море «видимо-невидимо». Оттуда вон и чайки улетают на широкие просторы бескрайнего моря.
— Мы идем на помощь французским войскам. Далеко ли еще до них? — поинтересовался Хмельницкий.
Граф Конде любезно прислал Хмельницкому переводчика, который должен был сопровождать его во время пребывания казацкого войска во Фландрии. Правда, Хмельницкий, зная хорошо латинские язык, мог обойтись без переводчика.
Луи де Бурбон, которому еще в молодости присвоили титул герцога Энгиенского, казалось, был создан для войны. Блестящая победа над испанцами под Рокруа сделала двадцатидвухлетнего Конде прославленным полководцем французских вооруженных сил. Прошло лишь пять лет после первого триумфа его военного гения. После Рокруа был и Фрейбург! Командование испанских войск во Фландрии считало, что появление на побережье еще и украинских казаков под его водительством грозит уничтожением испанцев на севере Европы.
Однако сам Конде не переоценивал своих успехов и открыто радовался прибытию ему на помощь украинских казаков. Он с особым вниманием принял Хмельницкого в Париже и, провожая его во Фландрию, выделил ему в сопровождение отряд отличных карабинеров во главе с полковником и прекрасным толмачом.
Хмельницкий в таком сопровождении заезжал на позиции французских войск, разговаривал с офицерами и солдатами. Однако их успокаивающие данные о ходе боевых действий не усыпили его бдительности. Ведь это война!
Он оброс бородой, несколько недель не слезал с коня, блуждая по приморским дебрям в поисках исходного рубежа для наступления казачьих войск на Дюнкерк.
После многодневных, непрерывных поисков они наконец добрались до наскоро сколоченных французскими саперами оборонительных сооружений, предназначенных для украинских казаков. На пригорках еще почти не было никаких фортификационных укреплений. Только по давно разработанной штабом схеме наскоро установлены орудия. Огневые позиции были защищены толстыми бревнами из липы и ольхи, закрепленными вкопанными в землю столбами высотой в рост человека. Ни ядер, ни пороха возле пушек еще не было.
— А чем будем стрелять? — словно с упреком спросил казацкий атаман.
— У испанцев тоже отсырел порох на баржах, о чем уже известно и в Париже. Кабальерос восстанавливают взорванные нами пороховые склады в Дюнкерке. Только после этого начнут сушить свой порох, — рассказывали французские пушкари.
Но вскоре стало известно, что с моря к Дюнкерку подходят новые десанты испанских войск. Узнав о прибытии казаков, они спешат закрепить за собой захваченный осенью Дюнкерк. Они хотели отрезать и окружить во Фландрии опасные для лих казачьи войска, но запоздали. Теперь торопились встретить казаков как можно дальше от Дюнкерка! А тут проклятый порох!..
Какой-то офицер, встретившись с Богданом Хмельницким, сообщил ему о том, что французское командование уже направило на морское побережье двух квартирмейстеров разыскивать казацкие полки. Они должны как можно быстрее доставить их на рубежи обороны. Под ногами уже тлеет прошлогодняя трава и вот-вот вспыхнет, ежели испанцы опередят казаков! В Дюнкерке знали от испанских рыбаков о прибытии не только каравелл с новыми подкреплениями для испанских войск, но и украинских казаков, пришедших на помощь французам.
— Нам известно о том, что направляется сюда не только армада свежих испанских войск. Они везут к Дюнкерку конницу, закупленные в Англии пушки новейшего образца, с пистонами вместо пороховых запалов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183