Кроме того, она была обязана исповедоваться и каяться, и все это она должна исполнять, как предусмотрено правилами, во время богослужения. Йон говорил, что ей исключительно важно вовремя преклонить колени и в нужное время встать, ибо владельцы Эгга должны служить примером для людей, живущих в округе.Кальв часто ходил к мессе, постился и строго соблюдал правила выходного дня, предписанные церковью.Сигрид пыталась поговорить и с ним о нетерпеливом ожидании знамения от Бога, о том, что Он принял ее в свое лоно, или свидетельства, что Он находится рядом.— Бог рядом с тобой во время вечерней трапезы, — говорил Кальв.— В куске хлеба? — Она знала, что Эльвир чувствовал близость Бога в причастии, а она этого не испытывала.— Да. И когда приняла тебя церковь, принял и Бог.Она рассказала, о чем говорил ей Йон.— Но для того, кто нарушит обеты и правила христианской веры, должно быть нечто большее, а не один лишь страх перед гневом Божьим. Если это все, то христианство не лучше богов, в которых мы верили раньше, когда нас преследовал страх наказания, если мы не станем приносить им жертвы.— Бог добр, а те боги злы, — отвечал Кальв. — В этом огромная разница.— Но почему и новый Бог, и те старые добры, когда живешь по их заветам, но становятся злыми, если нарушить хотя бы один…Кальв рассмеялся.— Ты спрашиваешь о необъяснимом, — сказал он. — Все, что я знаю, — это обет следовать заветам христианства, и я по возможности это делаю. А Белый Христос обладает огромной силой, я сам видел, как Он помогает королю.Большего ни Кальв, ни Йон не могли рассказать Сигрид. Казалось, что она уперлась в стену, когда попыталась поделиться мыслями Эльвира. Оба заявили: конечно, это хорошо. Но самым важным для нее будет следование церковным заповедям.
Постепенно стало заметно, что Сигрид ждет ребенка.Она надеялась, что женщины в усадьбе, заметив это, изменят отношение к ней в лучшую сторону. Но единственное, что происходило при ее появлении на кухне: они прекращали разговоры и молча смотрели на нее.Однажды Сигрид не выдержала.День был пасмурный, по крыше, покрытой дерном, бил дождь, со стрехи капало. Над землей нависли тяжелые тучи, мрачные и холодные. Сигрид казалось, что они слились воедино с неприязнью, проявляемой людьми по отношению к ней. Клочки облаков, застрявшие меж ветвей елей, опускающиеся на крыши домов, соединялись с вызывающей тошноту, отталкивающей манерой поведения окружающих ее людей, которая заставляла ее постоянно вздрагивать.Однажды она вошла в кухню. Большинство служанок были там и готовили еду. Здесь же в обществе Гутторма Харальдссона и одного из его сыновей находились ее мальчики. Гутторм и Грьетгард играли в шахматы, остальные следили за игрой. Служанки тихо разговаривали между собой, стоя у дальнего очага. Сигрид услышала, что они упомянули ее имя. И в этот момент одна из них увидела ее и сделала знак остальным. Все тут же замолчали.Сигрид направилась прямо к ним и спросила, о чем они разговаривали.— Да так, ни о чем особом, — ответила одна из них.— Я слышала, вы упомянули мое имя и хочу знать, что же это за «не особое».— Говорили, что ты ждешь ребенка, — сказала другая служанка.— Ну и что же? — не сдавалась Сигрид.Ответа она не получила и почувствовала, что щеки ее покраснели.— Я желаю получить ответ, честный ответ. В противном случае вы пожалеете! — Она сама испугалась резкости своего голоса.Служанки что-то промямлили; никто не осмеливался говорить.— Ты, Ингеборг? — Сигрид ткнула пальцем на одну из служанок, которая приехала вместе с ней из Бьяркея. Она близко принимала к сердцу, что даже ее девушки из Бьяркея отвернулись от нее.Остальные вытолкнули Ингеборг вперед.— Нам… нам интересно, кто отец твоего ребенка, — сказала та робко.— Так кто же он? Меня ведь вы спросить не соизволили. — Глаза Сигрид сузились, а голос стал ледяным.— Люди говорят… — Ингеборг замолчала.— Что говорят люди? — Все повернулись, ибо прозвучал глубокий голос Гутторма. Он и мальчики поднялись и подошли к ним.Ингеборг повернулась к нему:— Говорят, что это может быть сам король после того, как Сигрид побывала в Мэрине.Сигрид почувствовала, что теряет силы, и почти упала на скамью. То, что произошло в следующий момент, случилось так быстро, что она по-настоящему даже не успела увидеть. Послышался удар и крик. Ингеборг поднесла руку ко рту. Из губы текла кровь. Грьетгард стоял перед ней, побелевший от злости.— Может, еще раз позволишь себе сказать такое о матери?Гутторм вынужден был держать его, чтобы он не набросился снова на девушку.— Я собственными ушами слышала, как она сказала, что с удовольствием примет короля, — промолвила Ингеборг.— Я оставался в Мэрине, когда тебя и других отослали оттуда, и Турир был там. — Грьетгард пытался вырваться из крепких объятий Гутторма. — Мы все время были с мамой и в Каупанге. У малыша, которого она ждет, тот же отец, что и у нас. За это мы можем поручиться.— Ступайте работать, — сказал Гутторм служанкам, — и перестаньте нести чепуху и распространять ложь!Служанки загремели котлами и сковородками.Сигрид осталась сидеть на скамье.И рядом с ней оказались ее сыновья, один с одной, другой с другой стороны, чего не случалось с момента ее свадьбы с Кальвом Арнисоном.

В Гьёвран вернулся Финн Харальдссон.Сигрид узнала об этом как-то утром от Гутторма, и вечером того же дня Финн пришел в Эгга.Он передал привет от Турира.Кальв пригласил его в новый зал и предложил выпить меду; в последнее время гости редко приезжали в Эгга. Сигрид облегченно вздохнула, увидев, что Финн остался прежним. Он был не очень обеспокоен тем, что болтали в округе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81