Он не мог забыть, как внезапно окаменело ее лицо, когда он спросил, кто отец ее будущего ребенка. Она тогда ненавидела его... и он себя ненавидел. Голые ветки деревьев и колючки низкорослых кустов рвали его рубаху, больно царапая кожу, но Волк что было сил бежал вперед, не обращая на это внимания. Ему было безразлично, чье дитя она носит под сердцем. Кэролайн принадлежала ему, и ее будущий ребенок — тоже: он знал, что им суждено быть вместе, с того первого мгновения, когда увидел ее в задымленном зале гостиницы, но все время старался обмануть себя, изгнать ее образ из своих мыслей. Каким же он был дураком, позволив себе рисковать не только их будущим, но и самой жизнью Кэролайн! Он использовал ее и отдал человеку, которого ненавидел лютой ненавистью. Он позволил этой ненависти стать своей путеводной нитью, главной целью.
Теперь ему придется поплатиться за это.
За то, что он сполна воспользовался своим правом мести. Волк перепрыгнул через ствол поваленного дерева и ускорил свой бег. Ведь Кэролайн бежала не только от оспы, но и от него. От его назойливых насмешек, от его язвительных замечаний. И ведь виноват в случившемся только он сам и никто другой. Если Кэролайн ждет ребенка от его отца, разве ее можно в этом упрекнуть? Ведь она готова была пойти за ним, жить той полной лишений жизнью, которую он вел, не требуя большего. И если она разделила супружеское ложе с Робертом Маккейдом, то обвинять в этом следует его, Ва-йя, Волка Маккейда. И вину эту он пронесет через всю жизнь.
Волк приближался к Семи Соснам. Запах дыма становился все отчетливее, он начал разъедать глаза Волка, и тот, выскочив из зарослей, остолбенел от представшего перед его глазами ужасного зрелища. Дома больше не существовало. Он превратился в груду дымящихся головней, в беспорядке разбросанных вокруг уцелевших печных труб.
Задыхаясь от усталости и заполнившего легкие запаха гари, он стоял, не в силах сдвинуться с места, и в отчаянии думал о том, что ему придется искать среди развалин обгоревшие тела тех, кого он любил больше всех на свете, — Кэролайн и Мэри. И славный, отважный Эдвард. И жалкая, почти невесомая, вечно хнычущая малышка Коллин. Что же он будет делать без них?! О Кэролайн, Кэролайн!
Вдруг слева от него, в кустах, кто-то жалобно всхлипнул.
— Кэролайн! — крикнул Волк, и сердце его гулко забилось от внезапно вспыхнувшей отчаянной надежды.
В два прыжка он оказался возле окружавших дом зарослей дикого кустарника. Детьми они с Логаном любили забираться сюда и рассказывать друг другу страшные истории.
Под кустами сидел Эдвард. На его коленях покоилась окровавленная голова женщины, в которой Волк с ужасом узнал...
— Кэролайн! — В мгновение ока он оказался подле юноши. Тот поднял голову и печально ответил:
— Нет, это Мэри.
Волк дрогнувшей рукой убрал с лица женщины волосы, пропитанные кровью. Мэри умирала. Чуть ниже ее виска зияла глубокая рана. Она была без сознания, и Волк, склонившись над ее безжизненным лицом, с трудом уловил ее слабое дыхание.
— Я нигде не нашел Кэролайн! — Волк перевел взгляд на юношу.
— С тобой все в порядке, Эдвард?
— Да, — едва слышно ответил тот, явно изо всех сил стараясь сдержать слезы. Волк крепко сжал его плечо. — Я ушел на охоту вниз по реке. Мне и в голову не могло прийти, что такое может случиться. Увидев дым, я со всех ног помчался сюда, а когда прибежал, то... — и тут, не в силах больше бороться с отчаянием, Нед бурно разрыдался. — Мне надо было остаться! Может быть, я смог бы их защитить! — Слезы струились по его лицу и капали на сцепленные в горестном жесте руки.
Сердце Волка исполнилось жалости к подростку, на долю которого выпало столь тяжкое испытание, но он не стал выражать свое сочувствие вслух, зная, что Неду это придется не по душе.
— Не говори глупостей! Останься ты здесь, и тебя бы уже не было в живых! Когда живешь на границе, надо быть готовым к... — Он осекся. К чему надо быть готовым? К смерти? К жестокой и бессмысленной гибели близких? Он посмотрел вниз, на молодую женщину, чья окровавленная голова покоилась на коленях Неда. Она была доброй, бескорыстной, отзывчивой. Она всегда находила для него ласковое слово. И Волк был привязан к ней, как, к родной сестре. Боже, за что она теперь погибает? Кому на всем свете могла она помешать? Разве можно быть готовым к такому?!
— А где ребенок?
Эдвард лишь мотнул головой, не в силах говорить. Волк дал юноше время успокоиться, и тот, почувствовав, что голос его достаточно окреп, произнес:
— Я уже похоронил ее. Там, на холме. Мэри удалось выползти из дома и вынести Коллин, но девочка уже... Кэри говорила, что она была болезненным ребенком, — добавил он, взглянув на Волка с отчаянием и болью в глазах. — Как вы думаете, может быть, она умерла своей смертью? На ее теле не было ни ран, ни ушибов...
Волк молча кивнул и снова сжал плечо юноши, затем поднялся на ноги и повернулся к развалинам дома.
— Куда вы собираетесь идти? — Голос Эдварда зазвенел от страха.
— Мне надо осмотреть все поблизости от дома. Я не уйду далеко и очень скоро вернусь.
Поиски обгоревших останков Кэролайн среди продолжавших тлеть руин дома оказались тяжелейшим испытанием для Волка. Нет, к такому нельзя привыкнуть, твердил он себе, медленно передвигаясь по двору на ватных, словно чужих ногах. Внутри у него все мучительно сжалось, сердце билось глухо, с перебоями. Он старался не думать о том, что именно ищет и панически боялся найти. Если Кэролайн осталась в живых, значит, Тал-тсуска увел ее с собой. Тогда он пойдет по их следу, освободит Кэролайн и убьет Тал-тсуску.
— Мистер Маккейд!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119