Но она упорно гнала от себя подобные мысли, ей не хотелось верить, что человек, который пленил ее воображение, с которым она впервые познала радости любви и от которого зачала ребенка, может быть так бесчеловечен. В пылу гнева уста ее высказали вслух подозрение, внезапно превратившееся в уверенность, и правда о мотивах поступков Волка предстала перед ней во всей своей неприглядности. Теперь Кэролайн при всем желании не могла ни скрыться от этой правды, ни заставить себя забыть о случившемся. Сердце ее разрывалось от боли и тоски, но просить помощи и участия ей было не у кого.
* * *
Волк оставался в Семи Соснах еще целых три дня, и Кэролайн пришлось волей-неволей смириться с его присутствием. Ей стоило немалых усилий встречаться с ним и, если это происходило в присутствии посторонних, обмениваться приветствиями и ничего не значащими замечаниями. Мэри начала быстро поправляться, ребенок вел себя значительно спокойнее, но все равно уход за ними требовал немалых сил и времени. Кэролайн была счастлива уже тем, что целыми днями не имела ни минуты покоя: в повседневной сутолоке ей порой удавалось хоть на некоторое время забыть о своем горе. Если поблизости не было Волка.
Но стоило ей, сидя у постели Мэри, поймать на себе его настойчивый, молящий взгляд, как прежнее отчаяние охватывало ее исстрадавшееся сердце и глаза наполнялись непрошеными слезами.
Больше всего на свете ей хотелось, чтобы он наконец уехал в Чарльз-таун. Казалось, что, не видя его, она не будет так отчаянно страдать. Но Волка уже и след простыл, а на душе у Кэролайн нисколько не полегчало. Пожалуй, даже наоборот...
Заботы о Мэри и Коллин, хлопоты по дому требовали ее почти ежеминутного внимания, и Кэролайн делала все, что от нее требовалось, и даже больше. Она осунулась и побледнела, между бровей ее залегла суровая складка, и улыбалась она, лишь когда подходила к постели Мэри, чтобы не огорчать больную своим хмурым видом.
В Семи Соснах по-прежнему жили несколько чероки. Кроме кормилицы, чрезвычайно привязавшейся к Коллин, и Садайи, помогавшей Кэролайн ухаживать за Мэри, стирать и готовить, Волк привел на подмогу нескольких жителей индейской деревни, которые, следуя его указаниям, заново отстроили сгоревшие сараи и большой амбар.
Погода день ото дня становилась все холоднее. В воздухе уже явно чувствовалось приближение зимы.
Кэролайн больше не сомневалась, что беременна. Талия ее пока не располнела, но она уже ощущала в себе биение новой жизни.
Однажды, сидя в гостиной у камина, Кэролайн, собравшись с духом, сообщила о своей беременности ничего не подозревавшей Мэри. Та, радостно вскрикнув, выронила шитье и бросилась обнимать Кэролайн. Серые глаза ее сияли, она была сама не своя от счастья и даже уронила на щеку Кэролайн несколько слезинок.
— Боже мой! Ты просто представить себе не можешь, как я этому рада! — И Мэри бросила нежный взгляд на колыбель, в которой сладко посапывала маленькая Коллин. — Наши дети будут расти вместе и дружить так же крепко, как мы с тобой! Какая чудесная новость!
Кэролайн охотно отвечала на бесчисленные расспросы подруги. Мэри задавала их один за другим.
— Ты уже придумала имя для малыша? А кого ты ждешь? Сына или дочку? Ты не боишься родов? И когда, по-твоему, произойдет это замечательное событие? А как ты себя чувствуешь?
Но вдруг лицо молодой женщины омрачилось, и она с сожалением произнесла:
— Как все-таки печально, что бедный Роберт не дожил до этого радостного дня!
Добродушной, бесхитростной Мэри и в голову не пришло усомниться, что отец будущего ребенка не кто иной, как Роберт Маккейд. И Кэролайн, разумеется, не стала ее разубеждать.
Так незаметно, одна за другой, пролетело несколько недель. Тревожные мысли о том, что ей надлежит принять решение относительно будущего ребенка, почти не посещали ее. Но однажды, сгибаясь под тяжестью ведер с молоком, которые она несла в дом, Кэролайн подняла голову и в нескольких шагах от себя увидела Волка.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
— Вот уж не думала, что вы так скоро вернетесь! — пробормотала Кэролайн первое, что пришло ей на ум. Сердце ее забилось так сильно, что она с трудом расслышала собственные слова, опасаясь, что эти отчаянные, частые удары донеслись и до чуткого слуха Волка.
Волк, закинув мушкет за плечо, неторопливо приблизился к ней, не сводя с нее пристального взгляда своих угольно-черных глаз.
— Неужели не думали? — спросил Волк, беря тяжелые ведра из рук Кэролайн, как ни пыталась она воспротивиться этому.
Кэролайн, напомнив себе, что ненавидит его, разозлилась оттого, что сей неоспоримый факт не всплыл в ее сознании сам по себе, едва лишь она завидела Волка. Ведь он использовал ее в своих целях и затем безжалостно бросил, предоставив в одиночку выпутываться из создавшегося положения, страдать и мучиться. Тем не менее, стоило ему после нескольких недель разлуки предстать перед ней во всей своей ослепительной красоте, как душа ее преисполнилась радости, и в сердце, вопреки всему, вспыхнула надежда.
Волк, по-видимому, успешно завершил взятую им на себя миссию. Индейские вожди, которых он сопровождал в Чарльз-таун, и губернатор Литтлтон, желавшие заключения мира, наверняка пришли к соглашению, условия которого были одинаково приемлемы для обеих сторон. И тут Кэролайн внезапно пришло в голову, что за тот недолгий срок, что миновал со дня отъезда Волка из Семи Сосен, навряд ли можно было успеть добраться до Чарльз-тауна, решить все наболевшие вопросы и вернуться назад. В чем же дело? Неужели?..
— Что случилось? — спросила она дрогнувшим голосом, предчувствуя беду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119