Они проехали мимо нескольких крестьянских домов за Бранау, не останавливаясь до тех пор, пока не добрались до отдельно стоящего амбара, рядом с которым имелся колодец.
Эрве неуклюже спешился и прокрался внутрь каменного здания, откуда призывно помахал им рукой. Как только Элеонора проехала мимо кучера, он улыбнулся и произнес:
– Мадам, конечно, знает, как отвлечь мужчину от его тревог…
Элеонора спрыгнула с лошади и улыбнулась в ответ. Она смотрела, как Ахилл спрыгивает с лошади с лицом, искаженным болью и напряжением, и громко обругала себя:
– Какая я бестолковая, самолюбивая негодница! – И бросилась к Ахиллу. – Я должна была ехать медленнее.
Ахилл улыбнулся краешком рта и одной рукой погладил ее по щеке, держась другой за седло.
– Если бы ангелы так скакали, им бы не требовались крылья.
Элеонора покраснела, довольная комплиментом, а Ахилл наклонился поближе к ее уху и прошептал:
– Мне не доставляет удовольствия, когда со мной нянчатся, но я люблю наслаждаться видом прелестной всадницы, скачущей в лунном свете. Особенно той, которая в моем пылком воображении несется обнаженной с развевающимися за спиной волосами.
– Ахилл! – Краска залила лицо Элеоноры.
Эрве боком, словно удирающий рак, прошмыгнул мимо них.
– Я пойду принесу воды, – пробормотал он и исчез за дверью.
– Посмотри на себя! – сказала Элеонора Ахиллу тихо и яростно. – Ты был связан, тебя били кнутом и Бог знает что еще делали. Как ты можешь думать о раздетой женщине на лошади?
Ахилл громко рассмеялся, потом поморщился от боли, но его улыбка не исчезла.
– Раздетой Элеоноре на лошади, – поправил он. – А как, ты думаешь, я выжил связанным и под кнутом? Пылкое воображение – великое благо для мужчины, попавшего в тюрьму.
Элеонора помогла Ахиллу добраться до свободного стойла и перевернула ведро, чтобы он сел, но Ахилл покачал головой и прислонился к простенку.
Эрве вернулся с водой и куском копченого мяса, которое он украл из крестьянской коптильни, бормоча угрозы, что один из этих чертовых монахов, должно быть, имеет быстрого мула. Он нервничал, и Элеонора посмотрела на него, когда влажным батистовым платком нежно протирала спину Ахиллу.
– Что-то не так, Эрве? – тихо спросила она. Кучер бросил быстрый взгляд на двери амбара и, пожав плечами, ответил:
– Не нравится мне это. Дом пустой, но в кухне свеже-принесенная вода, и уголь в очаге не остыл. Может быть, завтра базарный день, и хозяева пораньше ушли. – Он вгляделся в темноту, прищурив глаза, и тихо сказал: – Чертова рань, – потом отмахнулся от озабоченности. – Вероятно, ерунда. Лишь бы удрать от всей этой епископской гвардии, рыщущей возле Бранау, лишь бы выбраться.
– И гвардейцев, которые, возможно, ждут нас на дороге, – заметил Ахилл, нетвердо опираясь на пустое стойло. Он набрал воздуха, когда Элеонора попыталась отодрать рясу у него со спины, и посмотрел на нее.
– Это может подождать, мы должны ехать.
– Черт подери, Ахилл, – бросила Элеонора, – тебе нужно отдохнуть.
– Да, – согласился Ахилл, выпрямляясь. – Но мне не хочется отдыхать в монашеской келье. – Он, шатаясь, пошел, потом покачал головой. – И я не хочу, чтобы пострадала ты. Тем гвардейцам было сказано, что я – человек, который приведет баварских захватчиков в их город. Они… – Ахилл пошатнулся, но нашел силы устоять. – Они не слишком будут беспокоиться… о том, чтобы удержать нервные пальцы на спусковых крючках их… их… – Он внезапно опустился на перевернутое ведро.
– Ахилл! – вскрикнула Элеонора, бросаясь на колени рядом с ним и торопливо вырывая неровный, размером с руку, потертый лоскут из своей юбки, который потом намочила в воде. – Сюда, – сказала она, возвращаясь к нему. И приложила ткань к его губам. – Возьми в рот и дай воде стечь в горло. – Ахилл кивнул и подчинился, а она погладила его по шее. – Представь, что это сладкий сок португальского апельсина, – шепотом добавила она.
Они обменялись долгим и молчаливым взглядом, говорившим больше, чем просто слова.
В двери прошелестел Эрве, нарушив их уединение.
– Неприятности, – сказал он хриплым шепотом. Элеонора подбежала к нему и выглянула в темноту через щель в дверях. – Лошадь, – произнес Эрве, но негромко, – может быть, две. – Он повернулся, чтобы встретиться с нею взглядом, его обычно веселые глаза были очень серьезны. – И я думаю, что слышал, как карета подъехала к дому по грязной дороге.
– Карета? – переспросила Элеонора. – Не телега?
– Карета, – подтвердил Эрве тоном профессионала, знающего свое дело.
Элеонора с минуту подумала, отдаленный хруст ветки подтолкнул ее к действию.
– Безмозглые дураки, – прошипела она. – Они все хитрые, как дикие медведи.
– Медведи с кремниевыми ружьями, – напомнил ей Эрве.
Элеонора кивнула, ненадолго задумавшись, потом положила свою ладонь ему на руку и сказала:
– Может быть, мы сможем удрать отсюда, вынудив их ошибиться. Приготовь лошадей. Не трогай дверь, оставь ее как есть. – Она посмотрела на фонарь, его слабый свет едва освещал внутреннюю часть амбара. – И не проходи между фонарем и дверью. Не стоит им показывать движущиеся тени, которые могут их насторожить.
Лохматые брови Эрве задвигались, и он хихикнул, в его голосе прозвучал легкий налет сумасшествия:
– Ну вы и женщина. Действительно, женщина что надо.
Элеонора подарила ему ободряющую улыбку и поспешила к Ахиллу сообщить об их плане, в то время как Эрве насколько мог тихо подвел бы лошадей к входу.
Ахилл выглядел менее бледным, когда одобрительно кивал, и Элеонора помогла ему встать, когда дикое рычание кучера заставило ее похолодеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120