— Но королева клянется, что не отречется от него, даже если ей придется отказаться от своего королевства, Англии, Франции, всего мира и бежать за ним в нижней юбке на край света».Заслуживает ли этого хоть один мужчина?Мария и Босуэлл выехали во главе войска. Он бежал, она была разбита и доставлена назад в цепях, в грязи, с позором, а народ высыпал на улицу и орал: «На костер шлюху!» Ее заставили отречься от трона, отказаться от сына и заключили в мрачную островную крепость Лохлевен — пусть кается в грехах; а тем временем Морей и его совет объявили, что будут править от имени малютки короля Якова.Я в Англии вздохнула с облегчением, что не мешало мне посылать горькие упреки свергнувшим законную королеву лэрдам.«Я намерена отметить за оскорбление, нанесенное моей сестре и кузине!» — писала я в притворном гневе и сама собой любовалась в эти минуты.Усилия мои не пропали зря. Чтоб умилостивить меня. Морей предложил на выбор любые из Марииных драгоценностей меньше чем за треть цены. Я сдалась на уговоры Робина — «жемчуга для девственниц, мадам, лунные камни для вас, царицы наших небес» — и приобрела шесть ниток черного жемчуга, нанизанного в виде четок, несравненной красоты, каждая жемчужина большая и блестящая, словно виноградина.Почти таким же приятным — нет, даже приятнее — было обещание Морея воспитать маленького Якова в протестантизме. Морей писал, что теперь мальчик сможет вступить в истинное общение с английской крестной, то есть со мной.«И моим народом?» — был мой невысказанный вопрос.Однако, даже начав истреблять все следы Марииного пребывания на троне, лэрды понимали: от нее самой так просто не отделаешься. Что с ней будет? Не только Шотландия, но и вся Европа чесала в затылке. Что-то надо делать — со временем, разумеется, все прояснится.Однако Мария слишком высоко себя ценила, чтобы покорно дожидаться исхода. Она засыпала меня гневно-патетическими письмами, требовала сочувствия к ее жизни в заточении — «ежедневном распятии», как писала она, скуке, смерти душевной и умственной. Она умоляла ее вызволить. «Сжальтесь, о, сжальтесь, — молила она, — над своей дорогой сестрой и кузиной».Однако, даже сочиняя эти трогательные слова, она готовилась выкинуть очередную свою подлую штуку.Моя величайшая, моя неизбывная мука началась с той минуты, когда ранним майским утром меня разыскал в Виндзорском лесу запыхавшийся гонец:— Королева Шотландская бежала из своей страны в чем мать родила, укрылась в вашем королевстве. Губернатор Карлайля взял ее под стражу и просит спешно распорядиться, что с ней делать… Глава 16 Что с ней делать?Так впервые был задан вопрос, отравивший двадцать лет, которые иначе были бы счастливейшими в моей жизни.Все оказалось не совсем так, как представлялось вначале. «Прибежала в чем мать родила» не следует понимать буквально. Но правда, что она прибыла в одном платье, без гроша в кармане. И без волос, обритая, словно из бедлама. Хотя и без роскошной каштановой шевелюры, всякий опознал бы в ней королеву по высокому росту — во всем остальном она была грязна и оборванна, как старая шлюха.Знай я тогда, предвидь, как будут развиваться события, не согласилась ли я бы тогда на скорое решение: быстродействующий яд, поданный преступным аптекарем, подушка в ночи, загадочное падение с высочайшей башни в крепости, где она тогда содержалась?Не спрашивайте!
Сердце под шнуровкой бешено колотилось: я сразу поняла, что случилось ужасное.— Дура, дура, трижды дура! — рыдала я в ярости. — Зачем она бежала в Англию? Почему не осталась сражаться за свое королевство?А если бежать, почему не во Францию, где у нее земли, деньги, друзья-католики?Никто из собравшихся за столом не мог ответить, все словно онемели. Сесил сидел рядом со мной, серый, осунувшийся после бессонной ночи — он читал все депеши по мере их поступления. Напротив него Бедфорд и Сассекс требовали немедленно, без всяких переговоров, начинать войну.Сесил возражал:— Начать войну, чтобы восстановить на троне королеву-католичку у самых наших границ!— Если не мы, это сделают французы! — орал красный от злости Сассекс. — Шотландия снова станет французским оплотом, французы снова введут туда войска под предлогом возвращения законной королевы.— А для Англии лучше, чтоб она сидела в своем королевстве, — вставил кузен Ноллис, — чем она будет находиться здесь, в Карлайле, в самом сердце нашего католического севера, обольщать наших людей, плести свои новые интриги и ковать измены.Обольщать наших людей.Не мелькнуло ли что-то в застывшем лице Норфолка при этих словах? Не знаю. Я думала тогда о другом; мое сердце замерло при последнем слове — «измены».С тех пор я лишилась сна.Вот какой подарок привезла мне в Англию «дражайшая сестра и кузина».А ее считают святой, католической мученицей?Она была дрянь, настоящая дрянь. Из всех женщин она более других оправдывала грубое словцо, которым в народе называют весь наш пол. Она была, в полном, смысле этого емкого слова, — позвольте мне из скромности перейти на французский, употребить три их буквы вместо наших пяти — con.Sauf qu'elle n'avait ni la beaute ni le profondeur, за тем исключением, что в ней не было ни красоты, ни глубины, как говорят французы.
Май, цветущие зеленые изгороди, казалось бы, звали радоваться вместе с природой.Май — и тьма вокруг меня сгущалась по мере того, как окружающие осознавали последствия Марииного бегства. Впрочем, Робин бодро убеждал меня покопаться в остатках скорбного пиршества — может, сыщется какое-нибудь утешение.— Хорошо уже то, что маленький Яков вырастет в истинной вере! — говорил мой епископ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55