У них только трое детей, и… — тут он кивнул на малыша, — они будут рады четвертому.
— Какое странное, необычное название! — воскликнула Джинни.
— Да… ностальгия… тоска по родине. Возможно, бывший владелец чувствовал, что всегда будет тосковать по этому месту.
— Бывший? А кому она принадлежит сейчас? Надеюсь; хозяева не будут возражать против нашего визита?
Пако метнул на нее странный взгляд:
— Не думаю. А что, Бишоп и в самом деле не сказал тебе? М-да, неловкая история, ничего не скажешь!
— Пако! Почему такая тайна? Чего не захотел сказать мистер Бишоп?
— Ну что ж, была не была! Собственно говоря, асиенда принадлежит тебе, девушка! Ты, возможно, не помнишь, но перед свадьбой дед Стива составил дарственную запись. Припоминаешь? Он положил на твое имя не только значительную сумму денег, но и подарил эту асиенду. В любом случае она твоя, что весьма подходит для наших целей.
Джинни ошеломленно уставилась на него:
— Слишком уж много странных совпадений, поверить невозможно. Моя, говоришь?
— Даю слово, девушка. Но конечно, поскольку Стив — твой муж, он ее использует. Только не радуйся раньше времени — он там не живет! Просто за домом следит старик, преданный семье Альварадо. Много лет на них работал. А пеоны готовы ноги целовать Стиву за то, что освободил их.
Предпочли остаться и работать на земле… Правда, запустение страшное, но им на жизнь хватает.
— Но Стив приезжает туда?
— Да, и довольно часто, как и я. Если не удается увидеться друг с другом, старик Сальвадор передает письма. Мы употребляем шифр, хотя в такое уединенное место вряд ли кто заявится!
Джинни с трудом сдерживала радостное возбуждение. Наконец-то они почти добрались до асиенды, ее земли. Ее собственность. Какое счастье, что ей со Стивом предназначено встретиться именно в этом прекрасном месте после такой долгой разлуки.
Через несколько часов Пако объявил, что они находятся на границе ее земли. Дорога превратилась в заросшую травой узенькую тропинку, вьющуюся среди поросших мхом деревьев. В прогалинах виднелись небольшие участки земли, но ни одного человека они не встретили, слышались лишь собачий лай да иногда жалобное мычание коров.
— Сиеста, — пояснил Пако. — Все отдыхают. Кроме того, здешние пеоны не обязаны платить подать, насколько я понимаю, они работают ровно столько, чтобы прокормить себя и свои семьи. — И неожиданно, указав куда-то в сторону, воскликнула — Смотри, вон там старый склад, по-моему, сейчас в нем ничего не держат. Но зато винокуренный завод в отличном состоянии, там и сейчас делают отличное агуардиенте! А у реки стоит старая мельница, словом, как на всех асиендах.
За поворотом оказался крохотный садик, окружавший маленький дом.
Отвечая на вопросительный взгляд Джинни, Пако пояснил:
— Здесь живут Родригесы. Он управляющий, по крайней мере считается им, поскольку хозяев вечно нет дома.
— О Пако, — возбужденно воскликнула Джинни, — как здесь красиво! Словно время остановилось!
— Погоди, пока не увидишь дом! Он сильно нуждается в ремонте — только одно крыло сохранилось достаточно хорошо. Однако тебе, возможно, понравится. Очень много цветов и древних деревьев. Гляди!
Фургон неожиданно выехал из-под прикрытия деревьев на маленькую полянку.
— Ваше поместье, мадам. Нравится?
Джинни потеряла дар речи. Дом оказался довольно большим, выстроенным в испанском стиле. Газоны и клумбы буйно заросли сорняком и травой. Широкие каменные ступеньки вели на крытую веранду, огибавшую весь дом. Слева в загоне паслось стадо коз, куры, бегавшие повсюду, громко хлопали крыльями, удирая из-под колес фургона. Пако, приложив ко рту сложенные ковшиком ладони, громко позвал:
— Эй? Где ты, старик? Вы что тут, померли все?
— Я уже люблю все-все, — пробормотала Джинни. — Неужели это место и вправду мое? Пако, козы — можно будет достать малышу молоко. Не ожидала…
Она резко оборвала себя на полуслове при виде бегущей навстречу девушки в широкой красной юбке, развевающейся вокруг обнаженных стройных щиколоток.
— Эстебан! Любимый, ты приехал наконец! Я так скучала!
Она внезапно остановилась как вкопанная и, приложив руку козырьком к глазам, начала всматриваться в тележку.
— О Господи, — тихо застонал Пако, — поверь, Джинни, я этого не ожидал! Только не лезь в бутылку, я сам все устрою.
— О, это вы, — угрюмо пробормотала девушка, — Я думала…
Пако услышал приглушенное яростное восклицание Джинни и поморщился.
— Послушай, Джинни, — начал он, но понял, что уговоры бесполезны.
Джинни бесцеремонно пихнула ему на руки младенца и, спрыгнув на землю, оказалась лицом к лицу с Консепсьон, стоявшей с раскрытым от изумления ртом.
— Что ты здесь делаешь? — набросилась на нее Джинни, вне себя от бешенства.
Девушка презрительно оглядела соперницу. Она выглядела такой красивой, такой уверенной в себе — словом, роза в полном цвету под ярким солнцем.
Решив игнорировать Джинни, она взглянула поверх ее головы на Пако:
— Пако, кто эта женщина, которую ты привез сюда? Какая наглая особа!
— Это уж слишком! Если кто наглый, так это ты! Немедленно убирайся из моего дома, пока я не рассердилась по-настоящему!
Топнув ногой, Джинни стащила шаль с головы, швырнула в сторону. В эту минуту она напомнила Пако разъяренную фурию со своими сверкающими на солнце волосами.
Глаза сужены, как у злобной кошки. Консепсьон! Здесь, в ее собственном доме, ждет ее мужа…
Ошеломленное выражение лица Консепсьон медленно сменилось гневом: она наконец узнала Джинни.
— Ты! Как ты смеешь являться сюда?! Предательница! Французская подстилка! Сама убирайся, да побыстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154