– Готова?– Нет. Чувствую себя полной дурой.– Ты чувствуешь себя полной дурой? А знаешь, что у этой штуки есть гребаный гульфик?!– Знаю. Я сама ее выбрала, помнишь? И это мне следовало бы жаловаться. Тесемки корсета пришиты так, что ничего не скрывают!– Открой дверь! Немедленно!– Я передумала.– На счет «три», – настаивал он.– Отступи, чтобы я лучше видела.– Ладно. Отступаю. Один… два… три!Она открыла дверь и заглянула внутрь. Брэм оглянулся.Оба были полностью одеты. Брэм покачал головой:– Тебе совершенно нельзя верить.Джорджи насмешливо прищурилась:– Я по крайней мере скинула туфли. Ты даже этого не сделал…– Предлагаю новый договор, – объявил Брэм. – Ты снимаешь одну вещь, я – другую. Я даже согласен быть первым.Он стянул сорочку.Она уже знала, что у него великолепный торс: слишком долго подглядывала за ним. Мышцы перекатывались под кожей, но были не такими бугристыми, как у бодибилдеров. Впрочем, легко ему быть сексуальным – все равно ему больше нечего делать, кроме как целыми днями заниматься собой.– Я жду, – напомнил он.Несложные вычисления быстро позволили Джорджи понять, что на ней одежды больше. И неужели она действительно на это пойдет? Секс с Брэмом не дает гарантий, что он не станет ей изменять. Но он далеко не глуп: знает, что оба они под колпаком у прессы и что ему будет невероятно трудно улизнуть на свидание с другой женщиной. Кроме того, Брэм всегда искал легких путей, а в его случае легкий путь – это она и ее деньги. Она завела руки назад и расстегнула серебряную цепочку.– Так нечестно.Ее появление во владениях дьявола требовало нескольких, пусть и не слишком хитрых, трюков.– Снимай джинсы. Гульфик ждет.– Если помнишь, на мне еще туфли.Он отступил, чтобы она могла лучше увидеть, как летит в сторону один мокасин.– Наглое жульничество! – возмутилась Джорджи, вынимая из уха маленькую бриллиантовую сережку.– Кто бы говорил!На пол упал второй мокасин.– В жизни никого не обманывала.Она сняла вторую сережку.– А я тебе не верю.Один носок.– Ну, может, иногда, мухлевала в «Пикшионери» Игра-угадайка; играют две команды – одна должна угадывать слова по рисункам второй.

, – призналась Джорджи.Снимая по очереди один из предметов одежды и украшения, они то и дело отступали от решетки, чтобы лучше видеть друг друга. Вверх-вниз, вверх-вниз: чувственный танец разоблачения и сокрытия…На пол лег второй носок.– Интересно, мужчины когда-нибудь капали мед тебе в пупок, чтобы потом его слизать? – осведомился Брэм.– Сотни раз.Она потеребила верхнюю пуговку на блузке, стараясь выиграть время и все еще не уверенная, насколько далеко сможет зайти в этом очень личном пип-шоу.– Когда у тебя в последний раз была любовница? – выпалила она неожиданно для себя.– Очень давно.Он просунул палец под застежку на джинсах.– Когда?Она выдавила между пальцами красную пластиковую пуговицу.– Не можем ли мы поговорить об этом в другой раз?Застежка вылетела из петли.– Нет, не можем.Разговор о прежних любовницах должен был погасить ее желание, но этого не случилось.– Позже. Обещаю.– Не верю.– Если я захочу тебя надуть, можешь пройтись по моей голой спине в шпильках.– Если ты попытаешься меня надуть…Верхняя пуговица расстегнулась словно по собственной воле.– …никогда больше их не увидишь.Блузка медленно соскользнула с рук. Под ней оказался кружевной белый лифчик от «Ла Перла» с такими же трусиками, о которых Брэм пока не знал.Он неторопливо снял часы – Джорджи совсем забыла о дурацких часах, – так что теперь на нем оставались только джинсы… и то, что под ними.Джорджи никак не могла глубоко вздохнуть, но все же отодвинулась, расстегнула синие слаксы и, глядя Брэму в глаза, стала их стягивать.У нее были очень красивые ноги: длинные, стройные и сильные – ноги танцовщицы. Брэм уперся в них взглядом. Прошло несколько бесконечных секунд, прежде чем он тоже отступил и снял свои джинсы. Под ними были серые трикотажные трусы-боксеры, облепившие весьма заметную эрекцию. Джорджи уставилась на внушительную выпуклость.– Теперь твои трусики, – потребовал он, снова подходя к решетке.Впервые в жизни ее охватило такое безумное возбуждение. А ведь они даже не коснулись друг друга!Она расстегнула лифчик. Бретельки упали, но она, придерживая обеими руками чашечки, вернулась к решетке.– Сначала ты потрудись, – прошептала она.– Придется довериться тебе, – прохрипел он и, засунув пальцы под резинку боксеров, стащил их и встал перед ней в своей великолепной наготе.Джорджи пожирала его глазами: широкие загорелые плечи, мускулистый торс, узкие бедра, чуть светлее, чем остальная кожа. Джорджи и не почувствовала, как опустила руки. Лифчик порхнул на пол.– Отступи, – приказал Брэм едва слышно.Он использовал ее, и она использовала его. И ей было все равно.Она отошла в середину комнаты и сняла невесомые нейлоновые трусики. Он смотрел на нее так пристально, что тело охватило огнем.Брэм спал с куда более красивыми, чем она, женщинами, но Джорджи не испытывала ни капли мучительной неуверенности в себе, от которой страдала, живя с Лансом. Это Брэм. Ей плевать на его мнение. Ей нужно только его тело.Она вскинула голову:– Отойди, чтобы я смогла как следует тебя разглядеть.Но у Брэма больше не было сил терпеть.– Игра закончена. Мы уходим отсюда. Немедленно.Джорджи не хотела уходить. Она хотела навсегда остаться в этом мире чувственных грез и поэтому сняла с крючка голубой лифчик-цветок. Каждая чашечка состояла из трех шелковистых лепестков. Повернувшись к Брэму лицом, она молча отстегнула каждый лепесток. Очень медленно. Сначала боковые, потом – центральный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121