Мы дальняя родня. — Шон отвесил ей поклон.
— О, как это замечательно. Теперь я понимаю, откуда твоя потрясающая красота!
— Моя красота? — изумился Шон.
И снова нимфа пристально оглядела его с головы до ног.
Эмерелд не могла отвести взгляд от этого красавца. Ей еще ни разу не доводилось видеть неодетого мужчину. Мышцы его торса мощно бугрились, но мускулы прикрывала упругая молодая плоть. Пристальный взгляд девушки оценил нежный овал юношеских щек, широкие плечи и гибкую спину. Его оливковая кожа потемнела от солнца. Белые холщовые бриджи, обрезанные у колена, подчеркивали ее смуглость. Угольно-черные волосы буйно курчавились, а стального цвета глаза отливали серебром в призрачном свете пещеры. За всю свою небольшую жизнь Эмерелд не видела никого красивее, и Шон просто очаровал ее.
— Давай выйдем на солнечный свет, чтобы я могла лучше тебя рассмотреть.
Шон изумленно кивнул, сочтя, впрочем, это предложение честным. Зато ему удастся хорошенько разглядеть грудь девушки. Когда они выходили бок о бок из пещеры, оказалось, что он возвышается над ней на добрый десяток дюймов. Очутившись на пляже, залитом солнечным светом, Шон вдруг устыдился своих нечистых мыслей. Изящная юная леди совершенно не думала о своем теле. Она и не подозревала, что ее сорочка, намокнув, стала прозрачной. Ее естественная невинность была неосведомленностью ребенка, но по тому, как девушка смотрела на Шона полными восхищения глазами, он почувствовал, что ее охватила первая чувственная трепетность. Разговаривая, они растянулись на усыпанном ракушками песке под горячими лучами солнца, как язычники.
— Ты и раньше каталась верхом на этом дельфине, — подумал Шон вслух, все еще удивленный этим представлением.
— Это касатка.
— Это одно и то же. Лишнее доказательство, что англичане не такие уж всезнайки, хотя и думают иначе, — поддразнил Шон.
— Я англичанка только наполовину, — горячо возразила девушка.
— И наполовину русалка. Я никогда раньше не видел здесь дельфинов. Им больше нравятся теплые воды у берегов Франции и Испании.
— Этот явно увлекся Гольфстримом. На Англси очень мягкий океанический климат. Благодаря этому здесь ранняя и теплая весна.
Его губы дрогнули.
— Ты говоришь словно букварь читаешь.
— Энциклопедию, — поправила Эмерелд.
Шон захохотал во все горло, показывая белые зубы.
— Ты принимаешь все на веру, англичанка.
— Меня зовут Эмерелд Фитцжеральд Монтегью. Я наполовину ирландка! — Девушка упорно стояла на своем. Солнце высушило ее полотняную рубашку, и пряди темных волос вокруг лица снова стали превращаться в пушистое облако.
Шон рассмеялся, искренне удивленный:
— Твоему отцу лучше не слышать, как ты это говоришь.
По лицу Эмерелд словно пробежала тень.
— Ты знаешь моего отца? — Она чуть поежилась, не сознавая этого.
Знаю его? Он преступал закон вместе с моим отцом, когда я еще не появился на свет. Наши отцы неразрывно связаны между собой не только семейными узами, но и кошмарным сплавом контрабанды, воровства, пиратства и прочей мерзости, начиная от взяточничества и кончая предательством.
— Ты его боишься?
— Он пугает меня, — призналась Эмерелд. И серьезно добавила в свое оправдание: — Отец пугает не только меня, но и моего брата Джонни. Его даже еще больше, чем меня.
Это признание нашло отклик в душе Шона. Как мог, во имя Отца, Сына и Святого Духа, Уильям Монтегью породить такое изысканное создание, похожее на эльфа? Хотя девушка была готова довериться ему, Шон держался настороже. Он говорил с дочерью Монтегью, английской аристократкой и, следовательно, исконным врагом ирландцев. Хотя О'Тулы и Монтегью сотрудничают вот уже двадцать лет, но все это только ради выгоды. Шон инстинктивно чувствовал, что партнеры едва выносят друг друга.
— Но моя мама — ангел. Она защищает нас от его гнева. Отец так сердится, что его лицо багровеет. Тогда она уводит его наверх, чтобы успокоить. Мама наверняка околдовывает его своими ирландскими заклинаниями, потому что, когда они спускаются вниз, отец всегда спокоен.
Шон мог только догадываться о том, что приходится переносить молодой и красивой Эмбер Фитцжеральд, чтобы защитить своих детей.
— Тирана невозможно ублажить, — с отвращением произнес он.
— Но он и есть тиран. Отец никогда не разрешает маме съездить в Ирландию погостить, но она уговорила его отпустить нас на Англси в начале лета, пока он будет заниматься делами Адмиралтейства в Ливерпуле. Это всего в паре часов отсюда. Дом просто чудесный. Там есть сторожевая башня. Моя мама часами смотрит оттуда на свой любимый Изумрудный остров, наблюдает за кораблями. Это очень далеко?
— Дублин расположен по прямой в пятидесяти — шестидесяти милях отсюда… Сегодня мы прошли это расстояние за рекордное время.
— Ты по делам Адмиралтейства?
«У нас здесь чертовски интересное дельце», — подумал Шон.
— Да, по делам, — кивнул он, гадая, известно ли ей о подвалах для контрабанды, расположенных под большим домом. Шон надеялся, что нет, ради ее же безопасности. Он взглянул на дом, что стоял наверху на скале. Эмбер наверняка знает о нелегальных грузах. Со сторожевой башни она должна видеть, как приходят и отходят корабли.
Последний раз на Англси был его брат, Джозеф, пока Шон плавал в Ливерпуль. Но сегодня понадобились они оба, чтобы таскать тяжелую контрабанду, и кто-то похладнокровнее Джозефа, чтобы провести таможенников. После того как они выгрузили товар и заменили его другим, Джозеф предложил Шону осмотреть остров.
— Не торопись. Команда так наработалась, что, я думаю, им надо дать часок поплавать, прежде чем мы отправимся домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125