Он сорвал со стены телефонный провод.
— Ты так им и не сказал, — прошептала она, когда он вернулся к ней. — Ты так и не сказал, кто убил Ямского.
Она изменилась, похудела, глаза от этого казались больше.
— И как только они могли подумать, что ты такой же, как они? — удивлялась она.
* * *
Полы здесь были мягче, постели жестче. Она опрокинулась, увлекая его.
— Вот ты где, — прошептала она, целуя его.
— Вот мы где, — Аркадий почувствовал, что внутри него копится необузданная сила.
— Почти на свободе, — прошептала она.
— И живы. — Он рассмеялся.
2
Уэсли и еще трое агентов ФБР принесли в номер завтрак в бумажных пакетах — кофе и пончики. Аркадий выпил чашку. Ирина переодевалась в ванной.
— Насколько мне известно, от нью-йоркской городской полиции для связи выделен лейтенант Кервилл, — сказал Рей. Небольшого роста расторопный человечек мексиканского происхождения, Рей, единственный из агентов, не клал ноги на кофейный столик. — Что-нибудь не так?
— Нет, — ответил Уэсли, — просто небольшие проблемы личного характера.
— Говорят, псих, — заметил Джордж. Джордж был тем самым человеком с темными кругами под глазами, которого Аркадий видел накануне вечером в вестибюле. Другие иногда звали его «греком». Он ковырял в зубах бумажной спичкой.
Английский язык, на котором говорил Уэсли, походил на новый вид латыни, непроизвольно двусмысленный, до того прозрачный, что его можно было толковать как угодно.
— Нужно разбираться в истории социалистического радикализма в Нью-Йорке, а также в восхитительных традициях американцев ирландского происхождения, служащих в полиции. Иначе ничего не поймете, — сказал Уэсли, — ибо если что и имеет значение, так это стремление Кервилла отстоять «красную бригаду».
— А что такое «красная бригада»?
На мгновение наступило замешательство. Затем Уэсли милостиво объяснил:
— У нью-йоркского департамента полиции есть своего рода Красная площадь. Раз лет в десять они меняют название — то это бюро проблем радикализма, то отдел общественных отношений, отдел общественной безопасности. В данный момент он называется отделом расследований, связанных с безопасностью. Но его всегда называют «красной бригадой». Лейтенант Кервилл в «красной бригаде» занимается русскими делами. А вы — красный.
— А чем занимаетесь вы? — спросил агентов Аркадий. — Зачем нас привезли в Америку? И надолго ли?
Эл прервал молчание, переменив тему разговора. Этот старший по возрасту, весь усыпанный веснушками агент обращался с другими, как добрый дядюшка.
— Его братец чем-то оскандалился, и Кервилла вышибли из бригады. Правда, брат погиб в Москве, и Кервилл вернулся в бригаду.
— Кервилл постарается укрепить свое положение за наш счет, — подхватил Уэсли. — У нас с департаментом полиции отношения отличные, но при случае они всадят нам нож в спину, да и мы, представься случай, не растеряемся.
— Десять лет назад «красная бригада» состояла из самых отборных детективов. — Эл смахнул с живота сахарную пудру от пончиков. — Они лезли всюду. Помните, когда евреи стреляли в советское представительство? «Красная бригада» прихлопнула их. А пуэрториканцы, которые хотели взорвать статую Свободы? Бригада внедрила к ним своих агентов.
— Да, тогда им многое удавалось, — согласился Уэсли. — Бригада приложила руку и к убийству Малкольма Икса. Телохранитель Малкольма оказался агентом бригады.
— А что стало потом с «красной бригадой»? — спросил Рей.
— Уотергейт, — лаконично ответил Уэсли.
— Дерьмовое дело, и они сами дерьмо, — проворчал Джордж.
Все согласно замолчали. Потом Эл пояснил:
— Во время слушаний по делу об Уотергейте выяснилось, что специальным помощником Никсона по вопросам безопасности, который нанимал других парней делать грязную работу, был Джон Коулфилд. Коулфилд был из «красной бригады» — он был телохранителем Никсона, когда тот жил в Нью-Йорке, еще до того как стал президентом. Когда Коулфилд попал в Белый дом, он перетащил с собой еще одного старого приятеля из «красной бригады» — парня по имени Тони Уласевич.
— Это тот толстяк, что шпионил за Маски? — спросил Джордж. Уэсли подтвердил.
— Тот самый чудак? — переспросил Джордж. — Это у него на поясе был разменный автомат для монет, чтобы поговорить по телефону. Ну, конечно, он!
— Так вот, Уотергейт положил конец славным денькам «красной бригады», — сказал Эл. — Изменился политический климат.
— Политический климат всегда выходит боком, — заметил Джордж.
— Мы, что, арестованы? Вы нас боитесь? — спросил Аркадий.
— А чем сейчас занимается «красная бригада»? — заполнил паузу Рей.
— Гоняются за нелегальными иммигрантами. — Уэсли посмотрел на Аркадия. — С Гаити, Ямайки, одним словом, кого могут поймать.
— Гаитянцы и ямайцы? Довольно трогательно, — заметил Джордж.
— Если вспомнить, чем была бригада, — вздохнул Уэсли. — Если вспомнить, что у них в картотеке были миллионы фамилий, что на Парк-авеню был собственный штаб, что они тайно готовили кадры совместно с ЦРУ.
— С ЦРУ? — переспросил Джордж. — Да это же незаконно.
Двое сотрудников советского представительства, Ники и Рюрик, настояли на том, чтобы встретиться с Аркадием. Они были не похожи на сотрудников КГБ, с которыми он имел дело раньше. Оба были в прекрасно пошитых костюмах, пожалуй, лучших, чем носили поздоровавшиеся с ними сотрудники ФБР, имели отличные манеры, хорошо владели языком и держались с американской непринужденностью. Они были большими американцами, чем сами американцы. Их выдавала только округлость в талии — память о «картофельном детстве».
— Я буду говорить по-английски, — Ники дал прикурить Аркадию, — чтобы все было в открытую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142