Я проведу анализ белка, но уже сейчас могу утверждать, что волосы не принадлежат одному человеку. Взгляните.
Аркадий посмотрел. Выходит, Осборн не тот, кто обозвал его «сукиным сыном».
— Хорошая вещь, — Людин помял в пальцах полотенце. — Вам оно не нужно?
Водка и кодеин подействовали. Аркадий пошел в управление милиции на Петровку выпить чашку кофе. Сидя в одиночестве за столиком, он еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. Ну и сыщики! Занимаются поиска-ми фотоаппарата, оставляя таинственную личность (то ли эстонца, то ли американца) без присмотра разгуливать по Парку Горького. Да и сам хорош: ворует полотенце, которое снимает подозрение с его единственного подозреваемого. Он бы пошел домой, если бы у него был дом.
— Старший следователь Ренко? — обратился к нему офицер. — Вас вызывает Сибирь.
— Так быстро?
Звонил сотрудник угрозыска Якутский из Усть-Кута, что в четырех тысячах километров к востоку от Москвы. В ответ на всесоюзный запрос Якутский докладывал, что за хищение государственной собственности в розыске находятся жительница Усть-Кута Валерия Семеновна Давидова, девятнадцати лет, и ее сообщник Константин Ильич Бородин, двадцати четырех лет.
Аркадий поискал глазами по карте — где этот чертов Усть-Кут?
Сыщик Якутский сообщал, что Бородин — отпетый хулиган, браконьер, спекулирует радиодеталями, на которые большой спрос, подозревается в незаконной добыче золота. С началом строительства Байкало-Амурской магистрали систематически воровал никем не охраняемые запчасти к грузовикам. Когда милиция пришла за ним и Давидовой, они просто сбежали. Якутский считает, что они или затаились в охотничьей избушке далеко в тайге, или погибли.
Усть-Кут. Аркадий покачал головой. Где бы он ни находился, никто оттуда не доберется до Москвы. Он хотел тактично охладить пыл сибирского следователя. Якутский — такую фамилию при переписи населения давали каждому второму якуту. Аркадий мысленно представил на далеком конце провода хитрое восточное лицо.
— Где и когда их видели в последний раз? — спросил он.
— В Иркутске, в октябре.
— Учились ли они реставрировать иконы?
— Все, кто здесь вырос, умеют резать по дереву.
Связь становилась хуже.
— Хорошо, — поспешно произнес Аркадий, — пришлите мне все снимки и все сведения, которыми вы располагаете.
— Надеюсь, это они.
— Возможно.
— Константин Бородин — это Костя-бандит, — голос пропадал.
— Не слышал о таком.
— В Сибири он хорошо известен…
* * *
Цыпин ждал Аркадия в камере в Лефортове. На нем не было рубахи, все тело до самой шеи и руки по запястья были покрыты татуировками. Он подтягивал брюки.
— Отняли и шнурки. Слыхали, чтобы кто-нибудь повесился на шнурках? Видите, меня опять замели. Вчера мы виделись с вами и у меня все было на мази. А сегодня на шоссе подошли два парня и попробовали ограбить меня.
— Там, где вы торговали бензином?
— Верно, там. Что оставалось делать? Я бью одного гаечным ключом — и он готов. Другой удрал, когда подъехала милицейская машина. А я стою с гаечным ключом, и покойник у моих ног. Надо же! Теперь Цыпину крышка.
— Пятнадцать лет.
— Если повезет, — Цыпин сел на табуретку. Кроме нее, в камере была привинченная к стене койка и кувшин для умывания. В двери было два отверстия: одно поменьше — глазок для смотрителей, через второе подавалась пища.
— Ничем не могу помочь, — сказал Аркадий.
— Знаю. На этот раз не повезло. Рано или поздно всем может изменить удача, разве не так? — Цыпин посмотрел спокойнее. — Слушай, начальник, я тебе много помогал. Когда тебе нужно было узнать что-нибудь стоящее, разве не я помогал тебе? Я тебя ни разу не подвел, потому что мы уважали друг друга.
— Я платил, — чтобы сгладить впечатление от своих слов, Аркадий угостил Цыпина сигаретой и дал прикурить.
— Ты знаешь, о чем я говорю.
— А ты знаешь, что я не могу помочь. Это же убийство при отягчающих обстоятельствах.
— Я не о себе. Помнишь Лебедя?
Аркадий смутно вспомнил странную фигуру, стоящую поодаль во время одной или двух встреч с Цыпиным.
— Конечно.
— Мы всегда были вместе, даже в лагерях. Деньги добывал я, понятно? Лебедю туго придется. Слышишь, у меня и так много забот, и я хочу, чтобы было хоть одной меньше. Тебе нужен стукач. У Лебедя есть телефон, даже машина, он будет работать как надо. Что ты на это скажешь? Пускай попробует, а?
Когда Аркадий выходил из тюрьмы, Лебедь ожидал его у фонарного столба. Кожаный пиджак не по росту подчеркивал узкие плечи и длинную шею. В лагере вор в законе обычно выбирал новичка, использовал его, а потом бросал. На вора смотрели как на мужчину. А «козла», что был под ним, презирали, считали придурком. Но Лебедь и Цыпин были настоящей парой, что бывает весьма редко, и никто в присутствии Цыпина не смел обозвать Лебедя «козлом».
— Твой друг говорил, что ты можешь кое-что сделать для меня, — сказал Аркадий без особого энтузиазма.
— Раз так, буду делать, — в субтильной фигурке Лебедя чувствовалось какое-то странное изящество, особенно поразительное из-за того, что он был далеко не красавцем. Трудно было сказать, сколько ему лет, к тому же говорил он слишком тихо, чтобы можно было определить по голосу.
— Деньги небольшие — скажем, полсотни, если придешь с хорошей информацией.
— Может быть, вместо того чтобы платить мне, вы сможете что-нибудь сделать для него? — Лебедь взглянул на ворота тюрьмы.
— Там, где он будет, полагается одна передача в год.
— Пятнадцать передач, — пробормотал про себя Лебедь, будто уже подсчитывая, что можно в них положить. Если Цыпина не расстреляют, подумал Аркадий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142