Воспоминание вызвало слезы, но Фарадей быстро справилась с неуместным волнением, и, главное, вовремя. У берега Раум снова остановился.
Фарадей опустила Ширу на землю. Наклонился и Раум. Когда он выпрямился, Фарадей удивленно вскинула брови: шаман держал за уши зайца. Но что это? Девушка замерла. В другой руке Раума блеснул нож. Слова недоумения почти ощутимо затрепетали на устах девушки, но шаман вновь пронзил ее твердым взглядом, и Фарадей не проронила ни слова.
Шаман уложил животное на ладонь. Заяц не шевелился, только поблескивал раскосыми глазками.
— Благодарю тебя за самопожертвование, — прошептал шаман, глядя на зайца. — Скоро ты соединишься с Матерью.
Отвернувшись от Фарадей, Раум вонзил в зайца нож. Брызнула кровь. Шаман положил нож на камень, погрузил пальцы в рану животного и склонился над Широй.
— Этой жертвенной кровью я связываю тебя с Матерью. Клянешься ли ты служить ей верой и правдой?
— Клянусь! — ответила Шира.
— Да будет вечно доступна тебе дорога в Священную рощу, — торжественно произнес Раум и провел кровавыми пальцами по лицу и груди ребенка.
Настала очередь Фарадей.
— Этой жертвенной кровью я связываю тебя с Матерью, — повторил шаман слова загадочного обряда. — Клянешься ли ты служить ей верой и правдой?
Фарадей растерялась. Она не знала, как поступить, всю свою жизнь она верила в Артора, тому ее учили родители. Что делать? Бежать? Но тут она вспомнила Звездный зал, необыкновенную красоту Звездных Врат. Разве молитвенные залы ахаров могут сравниться со святилищами отверженных? А обряды отверженных так таинственны, привлекательны.
Придя к этой мысли, Фарадей твердо проговорила:
— Клянусь!
Раум удовлетворенно кивнул и, пристально уставившись в глаза девушки, вывел кровавые полосы на ее лице и груди.
Почувствовав, как кровь стекает с груди, Фарадей закрыла глаза, вспомнив о страшном видении, когда ей привиделся не только окровавленный Аксис, но и почудилась кровь на собственном теле.
Когда она открыла глаза, Раум все еще смотрел на нее, но теперь — доброжелательно и участливо, словно поняв, что творится в ее душе. Фарадей ощутила, как по телу разливается умиротворяющее тепло. Ее страхи прошли. Она улыбнулась.
Шаман ответил улыбкой, а затем, протянув ей зайца, мягко сказал:
— Фарадей, подвергни и меня тому же обряду.
Фарадей погрузила пальцы в кровоточащую рану животного и помазала Раума кровью.
— Пусть эта кровь еще теснее свяжет тебя с Матерью, — торжественно сказала она. — И да будет уверенной твоя поступь на пути в Священную рощу.
Раум довольно кивнул, а затем, погрузив руку в разрез на теле животного, вырвал у зайца сердце. Держа трепещущее сердце на раскрытой ладони, шаман повернулся к озеру и вскричал:
— О Всемогущая Мать, пусть кровь этой жертвы утолит твою жажду. Прими нас в свои объятия! — шаман размахнулся и швырнул сердце в озеро. Как только оно коснулось воды, озеро засияло изумрудно-зеленым светом, озарив горы и небо.
Фарадей замерла. Озеро притягивало, манило. Девушка вопросительно посмотрела на Раума.
— Да, — прошептал шаман. — Пора представить вас Матери, — взяв Ширу за руку, он продолжил: — Возьми и ты меня за руку, Фарадей. Сейчас мы окажемся в объятиях Матери, а затем пойдем в Священную рощу. Добро пожаловать.
Фарадей взяла Раума за руку, и все трое ступили в озеро.
Кошмарное сновидение вновь оставило Тимозела только на время, чтобы снова вернуться. Он слышит тяжелые шаги, ощущает мерзостное дыхание грозного незнакомца. Сердце Тимозела лихорадочно бьется. Он не выдерживает и открывает глаза. Перед ним то же страшное человекоподобное существо с птичьим клювом и когтистыми лапами. «Тимозел, ты станешь мне другом?» — раздается вкрадчивый голос. Тимозел собирается с духом и восклицает: «Нет! Никогда! Лучше попасть в преисподнюю, чем общаться с тобой». Раздается зубовный скрежет. Когтистые лапы тянутся к Тимозелу.
Держась за руку Раума, Фарадей безбоязненно удалялась от берега. Но, странное дело, она не чувствовала, что идет по воде, и даже могла поклясться, что ноги ее остаются сухими. Шира смеялась, погрузив руки в озеро. Шаман улыбался.
Но вот вспыхнувший над озером изумрудно-зеленый свет стал разрастаться, подымаясь все выше и выше. Он обволакивал, как туман.
Раум взял Ширу на руки, а Фарадей успокоил:
— Смелее! Смелее! Нам ничто не грозит.
Напутствие Раума оказалось излишним. Фарадей страха не чувствовала и даже нисколько не испугалась, когда изумрудно-зеленый свет поглотил ее с головой. Дышалось легко, а ноги, казалось, шли сами. Фарадей обернулась — берег пропал из вида. Подняла голову — один туман, неба не видно.
Но вот туман стал рассеиваться, и Фарадей, к своему великому удивлению, обнаружила, что идет по мягкой траве. Посмотрела наверх — небо, а на нем яркие звезды. Впереди показались вековые деревья. Да это дремучий лес!
Дремучий лес Раума не смутил. Он быстро нашел тропинку и, не колеблясь, как человек, не раз бывавший в этих местах, углубился в чащобу.
Фарадей охватило чувство восторга. Надо же, ей, единственной из ахаров, удалось побывать в святилище икарийцев, полюбоваться красотой Звездных Врат, а теперь ей выпала и другая удача, да нет — настоящее счастье увидеть своими глазами священное озеро другого таинственного народа, аваров, да и не только увидеть, но и пройтись по его глубинам, побывать в объятиях Матери!
Но вот лес начал редеть. Мрачные, толстые, в несколько обхватов деревья постепенно сменялись веселыми тонкими деревцами. Раум опустил Ширу на землю. Девочка заняла место между шаманом и Фарадей и гордо выступила вперед, вызвав улыбки и оживленные восклицания Раума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131