большинство монахов погибло, а те двое, кому удалось спастись, перебрались в форт. С одним из них, братом Фрэнсисом, у Аксиса была назначена встреча, на которую монах согласился, несмотря на пережитый им ужас во время бойни в обители.
Аксис пересек двор и подошел к двери, когда-то внушительной и добротной, а теперь сиротливо качавшейся на ветру, держась на одной петле. За дверью оказалась прихожая, сохранившая следы невиданного погрома: скамьи были изломаны в щепы, стол перевернут, а весь пол завален рваной одеждой, пустыми искореженными коробками, битой посудой и другими предметами нехитрого быта приверженцев аскетизма, потерявшими, как и все в помещении, свою первоначальную форму.
Брата Фрэнсиса Аксис нашел на кухне. Поздоровавшись с Аксисом, Фрэнсис развел руками и глухо проговорил:
— В ту страшную ночь многие наши братья встретили смерть на кухне. Они попытались обороняться, но кочерга, ухваты и сковородки не то оружие, которым можно отразить внезапное нападение разъяренных страшилищ с отточенными клыками и когтистыми лапами.
— И все-таки тебе удалось спастись.
Монах потупился, словно почувствовал себя виноватым.
— Благодаря брату Мартину, — неохотно пояснил старец. — Он затащил меня в кладовую и припер дверь изнутри. Да, мы остались живы, но, поверь, чуть не лишились рассудка, слушая, как с плотоядным урчанием поедают наших несчастных братьев. Да убережет тебя Артор от подобного испытания.
Аксис молча кивнул и присоединился к монаху, продолжившему прерванное занятие: собирать с пола разбросанные кастрюли и расставлять их на полке. Наконец Аксис сказал:
— Брат Фрэнсис, ты, наверное, догадываешься о том, зачем я попросил тебя прийти в монастырь.
— Ты хочешь поговорить со мной о принцессе Ривке.
— Она умерла здесь?
Монах вскинул брови, покачал головой.
— Ривка рожала здесь, а умерла в другом месте. То было давно, около тридцати лет назад. Все эти годы мы с братьями держали язык за зубами и никому не рассказывали о том, чему стали невольными очевидцами. Мы все боялись и Карела, прежнего короля, и герцога Сиэрласа, властвовавшего в Ихтаре. Да и после их смерти, распусти мы язык, нам бы не поздоровилось. За прошедшие тридцать лет многие братья перешли в мир иной, а после бойни в обители я остался единственным, кто помнит о последних днях твоей матери. Мартин молод, родился позже, — скрытое рыдание перехватило голос монаха, остановив его речь. Справившись со своим волнением, он продолжил: — Я уже стар, Аксис, и ничего не теряю, а после пережитого ужаса люди мне не страшны. Спрашивай, о чем ты хочешь узнать.
— Тебе лучше и дальше держать язык за зубами. Опасность не миновала. Теперь она исходит от Борнхелда.
— Тогда чего же ты хочешь?
— Покажи мне комнату, где я родился.
— И это все? Ну, что же, пойдем.
Поднявшись по винтовой лестнице, Аксис и его провожатый очутились в начале длинного коридора. Фрэнсис остановился, тяжело отдуваясь.
— Ривку привезли сюда из Сигхолта в конце Волчьего месяца, — сказал монах, отдышавшись. — Привезли в разбитой повозке. Мы прямо диву дались, что для жены герцога Сиэрласа не нашлось лучшего экипажа. Тогда мы еще не знали о сложившихся обстоятельствах. Так вот, принцессу, видно, в дороге порастрясло, потому что еще в пути у нее начались родовые схватки. Как только ее привезли, один из монахов побежал за повивальными бабками, а мне довелось отнести Ривку сюда, наверх, в комнату, обычно отводившуюся гостям. Эта комната в конце коридора.
Подойдя к двери в комнату, монах потянулся к ручке.
— Подожди, Фрэнсис, — остановил его Аксис. — Благодарю тебя. Дальше я сам.
— Не буду мешать тебе. Да не оставит Артор тебя своим покровительством.
Аксис улыбнулся и погладил Фрэнсиса по плечу. В Сигхолт-форте ему показали место, где встречались его родители, а теперь другой старец, не побоявшийся, как и Рейнольд, навлечь на себя беду, привел его к комнате, где он родился.
— Да не оставит Артор своим покровительством и тебя, — сказал Аксис.
Фрэнсис кивнул и оставил Аксиса одного. На лестнице монах вздрогнул от неожиданности. Навстречу медленно подымался невесть откуда взявшийся человек, прятавший лицо в капюшоне плаща. Монах на секунду остановился, а затем склонил голову и прошел мимо, ни слова не говоря. Он прожил долгую жизнь и по-настоящему удивлялся только тому, что до сих пор жив.
Оставшись один, Аксис замер у двери, не решаясь войти. Его душило волнение. За дверью комната, в которой он появился на свет, за дверью комната, в которой его несчастная мать провела один из последних дней жизни. Наконец, немного придя в себя, Аксис нажал на ручку.
Комната оказалась почти пустой. Всю ее обстановку составляли кровать с рваным матрасом, из которого торчали заржавленные пружины, да стол со стулом. На столе стояли кувшин и таз, явно предназначенные для умывания, а теперь сами запачканные и пыльные. Слабый свет хмурого ненастного утра едва пробивался сквозь узкие окна. Камин, разумеется, не топился. В комнате было темно, сыро и неуютно.
Неуютная обстановка навела на невеселые размышления. Аксис снова вспомнил о матери, представив себе ее предсмертные муки, ее душевную боль, ее одиночество…
Внезапно за спиной стукнула дверь. Аксис обернулся и не поверил своим глазам: в комнату вошла Фарадей. Она откинула капюшон и остановилась, прижав руки к груди. Аксис изменился в лице. Сердце его тревожно забилось и замерло. Он стоял неподвижно, уставившись на внезапно вошедшую Фарадей и чувствуя, что голос у него отнялся, что он не может произнести ни слова, лишь кивнул в знак приветствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131