кроме того, император Александр лично осмотрел укрепления и вполне согласился с мнением Мишо. Таким образом план Барклая де Толли еще раз восторжествовал над желанием Аракчеева грудью встретить французов.Волей-неволей, но Наполеону приходилось двигаться вслед за отступающим врагом в глубь страны. Между тем наступил июль месяц и стояла тягостная жара. Французские войска изнемогали, страдали от палящих лучей солнца и от жажды, утомлялись длинными маршами по пыльным дорогам. И ночью русские тоже не давали им отдохнуть как следует: русские войска отдыхали днем, а двигались ночью и то и дело тревожили французов внезапными атаками. Когда французские войска подошли к Березине, то они благословляли эту реку, которая дала им возможность выкупаться и освежиться. Увы! Они не знали тогда, что менее чем через шесть месяцев эта река станет холодной могилой для большинства этих бравых молодцов! Теперь последние шли вперед с пением песен и с надеждой отдохнуть после славной победы и славного мира.Каждый день гренадеры и стрелки с нетерпением спрашивали себя, когда же настанет день генерального сражения, после которого можно будет отдохнуть. Они вспоминали свои прежние походы, вспоминали Италию, Голландию, Австрию, Пруссию и не сомневались, что день, подобный Маренго, Аустерлицу или Фридланду, отдаст всю Россию во власть их императору.Но день шел за днем, а желанного сражения все еще не было. Правда, у Фатовской мельницы, у Могилева, у Островно были стычки, но они не могли идти в счет, так как это были просто авангардные схватки, не дававшие особенных результатов.Наконец в половине июля можно было подумать, что русская армия решила принять сражение; это было под Витебском.Подвигаясь усиленным маршем, французская армия увидела наконец сиявшие золотом кресты и купола витебских церквей, монастырей и костелов. В прозрачности летнего воздуха ясно было видно, как вдали сплошной массой развернулось русское войско. Наконец-то дело дойдет до сражения! Более ста тысяч человек двигалось в долину Витебска – значит, было с чем вступить в дело! А там подоспеют и другие корпуса! И армия разразилась громовыми криками радости. Казалось, что победа уже почти одержана ею!Наполеон сел на лошадь и лично руководил делом, которое должно было стать почти решающим для исхода кампании.В то время как саперы занимались исправлением поврежденного русскими моста, через который должна была пройти кавалерия Нансути, триста солдат выдвинулись слева вперед. На них сейчас же вихрем налетели казаки и принялись сечь и рубить их напропалую. Но французы сдвинули ряды и, не отступая ни на шаг, принялись метким и частым ружейным огнем поражать неизвестно откуда взявшегося неприятеля.Наполеон увидал в бинокль опасность, которой подвергались храбрецы, и сейчас же двинул на них 16-й стрелковый полк; последний оттеснил казаков, выручив отважных разведчиков.– Кто вы, храбрецы? – спросил у них император, радостный и довольный, что большинство их вышло целыми и невредимыми из этого леса копий и сабель.– Стрелки девятого линейного, ваше величество, все – дети Парижа! – ответил сержант.– Ну, так вот что, милые мои парижане! – сказал император, сияя от удовольствия. – Вы все заслужили по кресту! Ну, а теперь – за мной! Дорога на Москву открыта. Вперед!Но русская армия, прикрываемая кружившимися по всем тропинкам, словно рои пчел, казаками, все отодвигалась и отодвигалась, скрываясь в далекой полумгле.И на этот раз тоже пришлось отложить надежду на генеральное сражение.Наполеон нахмурился, и его въезд в Витебск был омрачен дурными предчувствиями, мучившими его с некоторого времени.При вступлении войск в столицу Белоруссии авангарду прежде всего пришлось броситься тушить пожар, вспыхнувший в предместье оставленного населением Витебска. Но с этим делом справились быстро, и занятие города произошло беспрепятственно. Наполеон провел в Витебске несколько дней и затем снова двинулся в путь. И снова зашагала Великая армия по пыльным дорогам. Стояло около 30 градусов жары по Реомюру, воды было мало, хлеба не хватало. Солдаты страдали от ходьбы, от жары, от недостаточного отдыха и видимой бесцельности похода: русскую армию так и не удавалось настигнуть. Мрачное отступление по занесенным снегом полям изгладило воспоминание о страданиях наступления, но и в этот период французской армии приходилось терпеть большие лишения. И без того тяжелая, то песчаная, то болотистая дорога казалась еще тяжелее из-за жажды, голода, усталости. Лошади падали прямо на ходу, и количество отставших все увеличивалось и увеличивалось. Солдаты ворчали и говорили, что им никогда не заставить Барклая де Толли принять сражение.Вся русская кампания представляла собой сплошной синодик страданий и несчастий. У этой Голгофы было два склона, и если спуск был особенно трагичен, то и восхождение было не сладко. И если в людской памяти уцелела только трагическая одиссея отступления, то и ужасы наступления заслуживают того, чтобы воскресить их в глазах потомства. Правда и то, что отступление было сплошь безрадостно и безнадежно, тогда как при наступлении все-таки попадались редкие оазисы в виде коротких схваток и сражений, внушавших надежду на скорое прекращение кампании и на почетный мир в Москве.Не только солдаты, но и офицеры и даже маршалы были немало угнетены всем происходящим.Бертье, князь Ваграмский и начальник главного штаба, был одним из самых недовольных во всем офицерском составе.Этот начальник главного штаба, которому некоторые историки приписывают даже стратегические таланты, хотя он не имел ни случая, ни возможности развернуть таковые, на самом деле был просто военным секретарем Наполеона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80