– Что ты должен был сделать, добравшись до этого окна? О, лучше не лги, а то…– Да какой интерес мне врать, раз я ровно ничего не сделал? Как раз в тот момент, когда, согласно инструкциям, данным мне Мобрейлем, я должен был пробраться в комнату девушки и оставить там шляпу, подоспел какой-то офицер. Я не успел выполнить приказание, бросился бежать и по дороге отделался от опасного маскарада, бросив костюм в воду. Вот и вся правда.Анрио бросился в объятия ла Виолетта, плача, задыхаясь, смеясь. В радости он бормотал:– Боже мой, так вот в чем дело! Ла Виолетт, Алиса невинна, а я-то осмелился заподозрить ее и клеветать на императора! О, скорее едем! Поедем к Алисе, я хочу броситься к ее ногам, вымолить у нее прощение. Как ты думаешь, простит она меня?– Я думаю, что этому чудаку было воздано по заслугам, когда я избил его в парке. Ну, да что об этом говорить теперь! Все это еще можно исправить, полковник, потому что мадмуазель Алиса по-прежнему любит вас! Она все глаза выплакала с того дня, когда мы остались без всяких вестей о вас.– Ты думаешь, она простит меня?– Уверен в этом! Она частенько говаривала мне: «Ла Виолетт, что он делает? Я знаю, что он не отправился вместе с армией, а остался во Франции. Я уверена, что он вернется ко мне!».– Она говорила это? О, теперь я все понимаю, за исключением того, к чему Мобрейль подстроил всю эту махинацию. К чему ему это все? Ну, да я узнаю это! А пока самое важное – это сейчас же отправиться к ней и вымолить прощение. Ла Виолетт, можешь ты найти лошадей? Мы сейчас же отправимся в Комбо к Алисе.– Вы хотите ехать сейчас же, ночью? Но нас не пропустят за заставу. Надо знать пароль.– Я знаю его, – поспешно сказал Анрио.В тот же момент его мозг пронизала мысль, что он сообщил этот пароль генералу Мале. Он и без того чувствовал угрызения совести, а тут еще это письмо, негодование Марселя, что роялисты возлагают на Мале какие-то надежды. Может быть, Мале собирался совершить переворот при помощи англичан и эмигрантов? Анрио решил исправить свою ошибку. Теперь он не имел оснований мстить Наполеону, раз невиновность Алисы и императора были доказаны ему с очевидной ясностью.– Я хочу вернуться завтра в Париж, – сказал он. – Здесь могут произойти важные события, и я должен быть на своем посту завтра.– В таком случае в дорогу, полковник! Я знаю, где найти лошадей. Это на улице Булуа, в двух шагах отсюда. Но все равно я не рассчитывал, когда отправлялся в Пале-Рояль, что мне придется проводить ночь на лошадях в дороге, – ответил ла Виолетт, покачивая головой.– Ты еще приедешь сюда. Ведь Пале-Рояль не пропадет; будет еще время и завтра и послезавтра.– Возможно! Но, поймав жулика, я рассчитывал посетить своих друзей, старых товарищей. Кое-кого я заметил мимоходом. Можно было бы кутнуть. Ну, а это не так-то часто удается, потому что герцогиня не любит этого.– Ла Виолетт, я обещаю тебе выхлопотать неделю отпуска, которую ты сможешь провести где хочешь, хоть в Пале-Рояль, но сначала я должен увидаться с Алисой. Она должна простить меня. Поэтому необходимо, чтобы и ты тоже приехал со мной в Комбо, так как ты подтвердишь все, что мы сейчас узнали.– Да уж что делать, полковник. Пойдемте за лошадьми. Ну, а с этим мошенником что мы будем делать?– Сейчас увидишь. Получай! – сказал Анрио, доставая из кармана два наполеондора. – Выпей за мое здоровье!– Да здравствует ваша милость! – воскликнул Самуил.– Постой! Ты получишь еще два наполеондора, если вернешь этому честному солдату крест Почетного легиона, украденный тобой у него.– Я знаю, где он. Старьевщик, купивший его у меня, еще не успел продать его. Куда следует доставить крест?– Дай нам свой адрес, – сказал ла Виолетт, – ты можешь понадобиться нам.Сам некоторое время оставался в нерешительности, но потом, обнадеженный двумя наполеондорами, заманчиво позвякивавшими в кармане его жилета, сказал:– Я живу на улице д'Аржантей, номер четырнадцатый. Но полагаюсь на вас, что вы меня не выдадите.– Будь спокоен. Послезавтра я принесу тебе обещанные два наполеондора, а до тех пор не попадайся полиции.– О, постараюсь не попасться! Да здравствуют ваши милости! – весело ответил Самуил Баркер.– Лучше кричи: «Да здравствует император!» – ответил ему ла Виолетт, – в этом по крайней мере есть известный смысл!Самуил Баркер отдуваясь, бросился по улице и, скрываясь во тьме ночи, заорал во всю глотку:– Да здравствует император!– Удивительно приятно услыхать такой возглас, что вы скажете, полковник? – сказал ла Виолетт, делая под козырек.– О, да, да, – взволнованно ответил Анрио, – это так отрадно! Мне уже давно хотелось закричать это, но я не смел! – И, повернув в узенький переулочек, который вел к фонтанам, Анрио повторил вполголоса, словно священное заклинание, словно магическую формулу: – Да, да! Да здравствует император! Да здравствует Наполеон! XVIII Мале проник в главный штаб один. Весело поднимался он по лестнице. Все шло как по маслу; ему оставалось только пожать руку начальнику главного штаба Дусэ, подтвердить ему свой генеральский чин и заняться с преемником его помощника Лаборда отправкой новых инструкций к начальникам воинских частей. Таким образом, дело сводилось к простой формальности, к проворному захвату, которому не предвиделось препятствий.Встречу на площади со старым служакой, бывшим тамбурмажором гвардии, Мале счел превосходным предзнаменованием. Прежние республиканские солдаты, не жаловавшие Наполеона, сами шли к нему. Франция решительно тяготилась деспотом, и крик: «Долой тирана»! как в Риме, в день смерти цезаря, должен был вырваться из груди каждого.Немудрено, что Мале вступил в кабинет начальника главного штаба с развязной улыбкой на губах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80