Если так, то, возможно, были какие-то взаимоотношения между Петровой и Семеновым. Не исключено, что Нина Андреевна знала о Семенове что-то плохое и поэтому он расправился с ней. Фото Семенова она сама могла разорвать и выбросить. Ответы на эти вопросы, сказали вы, может дать повторный обыск на даче Петровых. Я не проводил этого обыска, потому что был целиком и полностью занят Семеновым, а кроме того, откровенно говоря, не был уверен, что есть в этом необходимость, а главное, не хотел преждевременно беспокоить управляющего трестом "Артезианстрой". Но сейчас, по моему убеждению, настало время произвести повторный обыск. Он может помочь нам ответить на важные вопросы. Но только в том случае, если мы проведем его немедленно.
- Но следователь-то сейчас в отъезде. Возьмете это на себя?
Коваль утвердительно кивнул.
- Хорошо, - согласился прокурор. - Но смотрите, не наломайте дров! Объясните Петрову, с какой целью проводится обыск в такое время. Подчеркните, что против него самого мы ничего не имеем.
Спустя полчаса Коваль вместе с лейтенантом-оперативником был на квартире Петрова.
Управляющий трестом встретил подполковника в штыки и, не выслушав его как следует, раскричался:
- Безобразие! Поднимаете среди ночи! Я буду жаловаться вашему начальнику управления, до министра дойду! Черт знает что! Возмутительное нарушение законности! После окончания дела искать что-то еще! Чушь какая-то! Ну, ищите, ищите, что вам надо!
Но городская квартира Петрова была Ковалю ни к чему.
- Одевайтесь, поедем в Березовое, - коротко приказал он.
Продолжая огрызаться и угрожать, Петров все же оделся. Непослушными со сна руками с трудом напялил костюм, плащ и, забыв шляпу, спустился вместе с офицерами милиции во двор, где их ждал газик.
Ехали молча до самого Березового. Газик свернул к крайним домам, остановился, и лейтенант отправился звать понятых.
- Вы понимаете, что делаете? - нарушил молчание Петров. - Я вам не пешка какая-нибудь, товарищ подполковник!
- Понимаю, товарищ Петров, - ответил Коваль, - но обыск провести необходимо. Это и в ваших интересах.
На этом разговор оборвался. И опять наступила тишина, слышно было только, как тяжело дышит управляющий "Артезианстроем". Но вот лейтенант вернулся с понятыми - жителями Березового, и газик снова заурчал на дороге.
На даче Коваль прежде всего бросился в гостиную, где не так давно видел халат Нины. Сердце его радостно забилось: халат по-прежнему висел в углу. В гостиной, как и раньше, царил беспорядок, толстый слой пыли все еще лежал на всех вещах, на батареях парового отопления.
- Еще не топили в этом году? - спросил подполковник управляющего.
- Я здесь не живу, - проворчал Петров.
Коваль приподнял рукав халата.
- Это халат Нины Андреевны?
- Да.
Даже при сравнительно слабом электрическом освещении на правом рукаве халата была заметна полоска сажи.
- Дача отапливается паровым котлом?
- Да, "титаном".
- Других печей в доме нет?
- Нет, только в котельной.
- Пойдемте в котельную.
Все двинулись за Петровым, который, отыскав на кухне ключи, вышел во двор.
Дверь котельной, к удивлению самого хозяина, оказалась незапертой. Замок висел на одной только дужке как-то косо и небрежно, словно его набросили впопыхах.
Когда Петров включил свет, все увидели большой "титан" с водяным термометром, тоже покрытый густым слоем пыли. Почерневшая от копоти дверца была полуоткрыта.
Коваль молча снял пальто, закатил рукав пиджака и засунул руку в глубь печи. Несколько секунд он копался там, а затем с торжествующим видом вытащил свернутую в трубку, измазанную сажей тонкую школьную тетрадь.
В полной тишине развернул ее.
"Итак, я живу с убийцей! Я не знаю, что мне делать: хочется куда-то бежать, кричать, но я оцепенела от ужаса!
Я любила его. Я целовала руки, которыми он убивал! Боже, какой ужас!
Нет, я не выдержу этого! Я сейчас закричу на весь белый свет. Он убьет и меня, но теперь мне все равно..."
Коваль быстро пробежал первые строки, написанные неровным почерком, и свернул тетрадь. Нашел взглядом Петрова.
Тот, ничего еще не понимая, но уже предчувствуя беду, пытался сохранить невозмутимость; небрежно прислонившись плечом к дверному косяку, сердито посматривал на подполковника.
И снова встретились их взгляды. Словно скрестились шпаги.
- Гражданин Петров, вы задержаны!
- Да вы что, с ума сошли! Дмитрий Иванович! - вскричал управляющий трестом. - Как вы смеете?
Оттирая тряпкой пальцы от сажи, Коваль приказал лейтенанту:
- Обыщите его!
Понятые испуганно посматривали на Петрова, который стоял с поднятыми вверх руками, пока лейтенант методично обшаривал его одежду.
- Ну, за это вы головой поплатитесь, Коваль, - рассвирепел управляющий. - Я с вас погоны сдеру!
Но подполковник, казалось, уже ничего не слышал. Он молча наблюдал, как лейтенант обыскивал задержанного, и на лице его в эти минуты не было ничего, кроме усталости.
Когда обыск закончился, жестом приказал вывести Петрова из котельной и вернулся в гостиную, чтобы составить протокол.
29
Забыв о сне и вообще обо всем на свете, читал подполковник Коваль испачканную сажей школьную тетрадь.
Шаг за шагом раскрывались перед ним последние дни Нины Андреевны Петровой.
"...Сегодня мир, который казался мне таким прекрасным и незыблемым, в один миг полетел в пропасть. Моя жизнь разбита.
То, что я узнала, не укладывается в голове, мысли путаются, солнце погасло, и воцарился мрак.
Я задыхаюсь. Хочу крикнуть: "Люди, помогите!", но... молчу. Слово, одно только слово будет стоить мне жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54