Так стал он Иваном Петровым. Понятно? Вот - знай да помалкивай! Ты с нами теперь в одной тележке, одной удавкой связана... А он тебе муж и красивую жизнь тебе делает".
Я была ни жива ни мертва. Сперва мысли мои заметались, как раненые птицы, потом все исчезло: и мысли, и чувства. Я даже плакать не могла. Слезы душили меня, но глаза оставались сухими.
Владимир снова стал пить, время от времени бросая на меня хмурые взгляды. Я больше не мешала ему. Молчала, и он тоже умолк.
Но вдруг меня прорвало - я залилась слезами. Никогда так не рыдала, как в тот вечер.
Плакала долго. Когда начала приходить в себя, увидела, что Владимир уже лежит на диване, раскинув руки, и спит.
Прошло сколько-то времени. Наконец около полуночи явился мой муж.
"Мой муж!" - я пишу сейчас эти слова и вспоминаю, сколько радости и счастья вкладывала я в эти слова! Я ведь любила его!
"Ты почему заплаканная? - сразу забеспокоился он. - Кто тебя обидел? Володька?" - и он сердито посмотрел на спящего брата.
Я не могла и слова вымолвить. У меня еще не было сил с ним говорить. Смотрела на него в упор, и мне казалось, что я схожу с ума. Вот ведь он, рядом, мой Ваня! Нет, нет, все это неправда, бред пьяного Владимира.
Я встала и, поколебавшись какое-то мгновенье, обняла мужа за шею обеими руками.
"Ваня, милый... Это ведь ложь! Ты - Ваня Петров, а не какой-то Костя Семенов. Ты - честный человек, ты труженик, и руки твои - чистые руки, нет на них крови, нет!.. Мне было так страшно слушать..."
Муж оттолкнул меня так, что я еле удержалась на ногах. Одним прыжком очутился он возле дивана и поднял Владимира. Потом швырнул его на пол и стал топтать ногами.
Я закричала и бросилась защищать Владимира.
Иван был страшен, глаза его горели безумным огнем, он грязно ругался. И, только поняв, что бьет не столько брата, сколько меня, остановился.
Потом сел на диван и молча смотрел, как я, пошатываясь, поднимаюсь с пола.
Владимир отполз в угол и не осмеливался встать.
Муж дышал тяжело, как астматик, и долго не мог отдышаться.
"Нина, - сказал он наконец. - Раз уж так вышло и я не уберег тебя от этого - слушай. Ты моя жена, я люблю тебя, и ты должна все знать. Ты понимаешь..."
Я села на стул. Руки и ноги у меня дрожали. От волнения я даже не чувствовала боли от побоев.
"Пожалуй, я виноват, что не рассказал тебе раньше", - начал он..."
30
В эту ночь подполковник Коваль не спал. В своем служебном кабинете он появился на час раньше обычного. Все страницы тетради Нины Петровой были пересняты на пленку. А сама тетрадь лежала в ящике его стола.
Подполковник приказал привести Петрова.
- Итак, - сказал он, когда Петров сел напротив него, - повторите, пожалуйста, что было с вами семнадцатого мая.
- Если угодно, тысячу раз могу повторить! - вскинул голову Петров. Семнадцатого я вернулся домой с работы в восьмом часу вечера. Жены не было. Это показалось мне необычным: по вечерам она всегда бывала дома. И я сразу позвонил в милицию по ноль-два. Потом позвонил в Октябрьскую больницу, которая в тот день дежурила по городу. Мне ответили, что есть два неопознанных женских трупа. Я поехал туда. Мне показали одежду этих женщин. Это была не ее одежда. Потом я звонил в другие больницы, но Нины не оказалось и там. Утром восемнадцатого я пришел в милицию и написал об этом заявление. И только вечером узнал, что Нину нашли убитой...
Не глядя на Петрова, подполковник медленно постукивал пальцами по столу. Потом резко повернулся к нему:
- У вас есть родственники?
Управляющий не торопился с ответом.
- В Запорожье - племянник, Барсуков Николай. Не видел я его лет двадцать.
- А еще? - не сводя с Петрова пристального взгляда, спросил Коваль. В Брянске?
- В Брянске? - недоуменно переспросил управляющий трестом, и в глазах его промелькнуло некое озарение, будто он неожиданно вспомнил то, что давно забыл. - Да, действительно, есть и в Брянске. Двоюродный брат, Семенов Владимир Матвеевич. Адреса его я не знаю.
Сердце Коваля забилось так, что казалось, слышит его стук и Петров. Подполковника охватило такое состояние, какое бывает у охотника, когда он нападает на след хищного зверя.
- Все время вы утверждали, что родственников у вас нет...
- Я думал, речь идет о родителях, о родных братьях и сестрах. А это ведь - дальние...
- Не очень, - едва сдерживая волнение, заметил подполковник. - Когда вы последний раз встречались со своим братом?
- Последний раз видел его - дайте вспомнить... Ну, лет десять назад. Точно не скажу. Он был проездом, зашел ко мне. А потом больше не звонил, не писал, связи с ним не было никакой.
- Вы, вероятно, были бы не прочь повидаться с братом, с которым потеряли связь? Ну, скажем, сейчас?
Управляющий трестом замер, потом заморгал глазами.
- Я не понимаю вас.
- А мне кажется, я выражаю свои мысли очень ясно: не хотите ли повидаться с братом?
- Странные шутки, - обиженно проворчал Петров.
- Никаких шуток. Но если у вас нет такого желания сейчас, мы можем это свидание отложить. А пока подпишите протокол. Добавить ничего не имеете?
- Нет, - резко ответил управляющий трестом и взял протянутую ему авторучку.
Коваль заволновался еще сильнее. Этого еще не хватало! Столько лет оперативной и следовательской работы, столько дел, столько людей, характеров, трагедий! Казалось, уже навсегда выработались профессиональная выдержка и равновесие, а вот - волнуется, как мальчишка. Подполковник прямо-таки заставил себя спокойно собрать бумаги на столе.
Петров отложил ручку и нетерпеливо заерзал на стуле, как человек, которого задерживают без надобности.
- Теперь скажите же наконец, - обратился он к подполковнику, - на каком основании меня арестовали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54