ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
следы копыт еще только наполнялись водой.
Негры брели полумертвые от истощения. Кинтино купил две корзины, навьючил на лошадь, устроил в них четверых детей, чтобы дать отдых их матерям. И повел лошадь под уздцы.
Во второй половине дня негры подошли к Каскейро.
Здесь их ожидала новая беда: мост находился под охраной полиции, прибывшей из Сантоса с приказом не пропускать негров, задерживать их и возвращать фазендейро – их законным владельцам. Командовал этим отрядом бывший сержант, честный и храбрый воин.
Командир позволил неграм приблизиться к мосту… Послышался звук горна… Отряд построился… Солдаты примкнули штыки…
– Стой!
Беглецы на этот раз и не думали сопротивляться: это уже было им не под силу, они совсем пали духом. Но Кинтино де Ласерда не растерялся. Он успел привыкнуть к таким положениям. Еще в 1883 году правительство распорядилось охранять мост Каскейро, чтобы не допускать проникновения беглых негров в Сантос. В то время получил широкую огласку эпизод с негром Адамом. Офицер с оружием в руках под угрозой смерти потребовал, чтобы никто не проходил по мосту… «Но, – добавил он другим тоном, – если хотят пройти стороной, мне до этого нет никакого дела, так как полученные мною распоряжения касаются исключительно моста в Каскейро…»
Эта история с дядюшкой Адамом и его спутниками стала притчей во языцех; ее повторяли со многими подробностями всякий раз, когда группа беглых рабов намеревалась пересечь Каскейро. Поэтому Кинтино де Ласерда не слишком встревожился, увидев здесь отряд полиции.
– Сеньор сержант!
– Что вам?
– Приказ касается только моста?
– Именно так я и сказал…
– А если наши братья пройдут под мостом?
– Это меня не касается; это дело господа нашего Иисуса Христа.
Больше говорить было не о чем. Кинтино де Ласерда не стал ждать и направил лошадь к реке сбоку от въезда на мост. Испуганные негры последовали за ним. Там внизу их ждали каиафы, прибывшие из Сантоса под видом рыбаков для встречи невольников. У моста стояла целая аболиционистская флотилия, состоявшая из лодок всех видов, на которых были люди, готовые предложить свою помощь мирным беглецам.
В одно мгновение все лодки вышли на речной простор и взяли курс на Сан-Висенте. Солнце освещало кудрявый ковер мангров и сверкающую гладь реки. Флотилия была уже далеко, когда на одной из лодок, поскольку голод давал себя знать, двое кайсар, перегнувшись через борт – река здесь была очень мелкой, – начали доставать со дна крупных, как устрицы, моллюсков и кидать их беглецам. Те вскрывали ножом раковины и с удовольствием поедали их содержимое.
– Что это такое? – спросил Теренсио у Салустио, но тот не знал.
– Амейжоа, – сказал один из кайсар.
Негр машинально повторил это слово. В конце концов, какое значение имеет для него название? Моллюск был вкусен и пришелся очень кстати…
Когда причалили в Сан-Висенте, наступил вечер. Луна озаряла землю бледным молочным светом. Между двумя холмами, где открывалось неспокойное море, они заметили освещенные дома побережья.
Тинтино, который был из Сержипе, вспомнил свое детство и затянул молитву из макумбы:
Санта-Барбара на небе,
Сан-Жеронимо на море,
Такое величие на земле,
И бог везде, повсюду!
Спутники с чувством повторяли припев.
Весла рассекали черные воды. Звезды танцевали в зеркале моря.
Распевая песни, они прибыли в порт Морро, откуда направились в Жабакуару.
На рассвете беглые невольники вступили в киломбо, проходя между шпалерами приветливо улыбающихся, прыгающих от радости негров. В ознаменование встречи был устроен праздник – в Жабакуаре такие праздники были делом нередким…
В глинобитной хижине,
Заброшенной лачуге колдуна,
Ганза поет свой шикешике,
Грохочет бомбо, спряталась луна…
Новый день, что лесное пожарище,
В драке много побоев и ран,
Кровью почва обильно полита!
Негр танцует, смакуя кентан.
Блекнут звезды за рощей кокосов,
День приходит желтее шафрана,
Золотит гуаншумы, усадьбу
И танцующих негров у чана!
XIV
Медовый месяц
После того как описанные нами события получили широкую огласку, были прокомментированы в газетах и воспеты поэтами, аболиционистская кампания вступила в новую фазу. Губернатор провинции, не зная, что предпринять в связи с массовым уходом негров с фазенд, телеграфировал правительству в Рио-де-Жанейро, сообщая, что «невозможно больше сдерживать бегство рабов, так как солдаты проявляют солидарность с аболиционистами и пропускают беглецов».
Пресса перессорилась, газеты печатали пасквили друг на друга. Котежипе подал в отставку. Позиции сторонников рабства оказались подорванными. Люди, ранее проявлявшие безразличие к негритянскому вопросу, теперь оказались захваченными высокими идеалами дела освобождения; ряды его сторонников множились. Каиафы проявляли неслыханную отвагу. Для успокоения общественного мнения были изданы некоторые законы, облегчающие положение невольников.
Но Лаэрте был поглощен другим. Однажды у дверей редакции «Реденсан» он набрался смелости и потребовал у доны Лу ответа:
– В конце концов, когда же вы решитесь стать моей женой?
– Я уже сказала…
– Когда? Повторите!
Юноша был бледен, весь дрожал. Она рассмеялась. Потом все-таки ответила:
– Разве вы не помните? Так и быть, повторю: я выйду за вас замуж через тридцать дней после отмены в Бразилии рабовладения.
И они продолжали работать в аболиционистском движении. Проходили месяцы. Не дожидаясь закона, невольники сами освобождали себя, массами покидая плантации и зензалы. Тогда правительство вынуждено было наспех издать закон, который получил название «Закона 13 мая».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Негры брели полумертвые от истощения. Кинтино купил две корзины, навьючил на лошадь, устроил в них четверых детей, чтобы дать отдых их матерям. И повел лошадь под уздцы.
Во второй половине дня негры подошли к Каскейро.
Здесь их ожидала новая беда: мост находился под охраной полиции, прибывшей из Сантоса с приказом не пропускать негров, задерживать их и возвращать фазендейро – их законным владельцам. Командовал этим отрядом бывший сержант, честный и храбрый воин.
Командир позволил неграм приблизиться к мосту… Послышался звук горна… Отряд построился… Солдаты примкнули штыки…
– Стой!
Беглецы на этот раз и не думали сопротивляться: это уже было им не под силу, они совсем пали духом. Но Кинтино де Ласерда не растерялся. Он успел привыкнуть к таким положениям. Еще в 1883 году правительство распорядилось охранять мост Каскейро, чтобы не допускать проникновения беглых негров в Сантос. В то время получил широкую огласку эпизод с негром Адамом. Офицер с оружием в руках под угрозой смерти потребовал, чтобы никто не проходил по мосту… «Но, – добавил он другим тоном, – если хотят пройти стороной, мне до этого нет никакого дела, так как полученные мною распоряжения касаются исключительно моста в Каскейро…»
Эта история с дядюшкой Адамом и его спутниками стала притчей во языцех; ее повторяли со многими подробностями всякий раз, когда группа беглых рабов намеревалась пересечь Каскейро. Поэтому Кинтино де Ласерда не слишком встревожился, увидев здесь отряд полиции.
– Сеньор сержант!
– Что вам?
– Приказ касается только моста?
– Именно так я и сказал…
– А если наши братья пройдут под мостом?
– Это меня не касается; это дело господа нашего Иисуса Христа.
Больше говорить было не о чем. Кинтино де Ласерда не стал ждать и направил лошадь к реке сбоку от въезда на мост. Испуганные негры последовали за ним. Там внизу их ждали каиафы, прибывшие из Сантоса под видом рыбаков для встречи невольников. У моста стояла целая аболиционистская флотилия, состоявшая из лодок всех видов, на которых были люди, готовые предложить свою помощь мирным беглецам.
В одно мгновение все лодки вышли на речной простор и взяли курс на Сан-Висенте. Солнце освещало кудрявый ковер мангров и сверкающую гладь реки. Флотилия была уже далеко, когда на одной из лодок, поскольку голод давал себя знать, двое кайсар, перегнувшись через борт – река здесь была очень мелкой, – начали доставать со дна крупных, как устрицы, моллюсков и кидать их беглецам. Те вскрывали ножом раковины и с удовольствием поедали их содержимое.
– Что это такое? – спросил Теренсио у Салустио, но тот не знал.
– Амейжоа, – сказал один из кайсар.
Негр машинально повторил это слово. В конце концов, какое значение имеет для него название? Моллюск был вкусен и пришелся очень кстати…
Когда причалили в Сан-Висенте, наступил вечер. Луна озаряла землю бледным молочным светом. Между двумя холмами, где открывалось неспокойное море, они заметили освещенные дома побережья.
Тинтино, который был из Сержипе, вспомнил свое детство и затянул молитву из макумбы:
Санта-Барбара на небе,
Сан-Жеронимо на море,
Такое величие на земле,
И бог везде, повсюду!
Спутники с чувством повторяли припев.
Весла рассекали черные воды. Звезды танцевали в зеркале моря.
Распевая песни, они прибыли в порт Морро, откуда направились в Жабакуару.
На рассвете беглые невольники вступили в киломбо, проходя между шпалерами приветливо улыбающихся, прыгающих от радости негров. В ознаменование встречи был устроен праздник – в Жабакуаре такие праздники были делом нередким…
В глинобитной хижине,
Заброшенной лачуге колдуна,
Ганза поет свой шикешике,
Грохочет бомбо, спряталась луна…
Новый день, что лесное пожарище,
В драке много побоев и ран,
Кровью почва обильно полита!
Негр танцует, смакуя кентан.
Блекнут звезды за рощей кокосов,
День приходит желтее шафрана,
Золотит гуаншумы, усадьбу
И танцующих негров у чана!
XIV
Медовый месяц
После того как описанные нами события получили широкую огласку, были прокомментированы в газетах и воспеты поэтами, аболиционистская кампания вступила в новую фазу. Губернатор провинции, не зная, что предпринять в связи с массовым уходом негров с фазенд, телеграфировал правительству в Рио-де-Жанейро, сообщая, что «невозможно больше сдерживать бегство рабов, так как солдаты проявляют солидарность с аболиционистами и пропускают беглецов».
Пресса перессорилась, газеты печатали пасквили друг на друга. Котежипе подал в отставку. Позиции сторонников рабства оказались подорванными. Люди, ранее проявлявшие безразличие к негритянскому вопросу, теперь оказались захваченными высокими идеалами дела освобождения; ряды его сторонников множились. Каиафы проявляли неслыханную отвагу. Для успокоения общественного мнения были изданы некоторые законы, облегчающие положение невольников.
Но Лаэрте был поглощен другим. Однажды у дверей редакции «Реденсан» он набрался смелости и потребовал у доны Лу ответа:
– В конце концов, когда же вы решитесь стать моей женой?
– Я уже сказала…
– Когда? Повторите!
Юноша был бледен, весь дрожал. Она рассмеялась. Потом все-таки ответила:
– Разве вы не помните? Так и быть, повторю: я выйду за вас замуж через тридцать дней после отмены в Бразилии рабовладения.
И они продолжали работать в аболиционистском движении. Проходили месяцы. Не дожидаясь закона, невольники сами освобождали себя, массами покидая плантации и зензалы. Тогда правительство вынуждено было наспех издать закон, который получил название «Закона 13 мая».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51