А глаза не поднимает.— А что за польза? Давно ли этим занимаетесь? Сколько в день кошек ловите?— Так ведь бешеных много среди бродячих животных. Детей покусать могут, а дети потом помрут. Нехорошо… — отвечал мужик.А Ленин слушает да все черную кошку гладит.— Я счас, я быстро вернусь… — проговорил мужик и побежал с пойманной кошкой к машине.Через минуту действительно вернулся с пустым сачком.Пока бегал, Ленин черную кошку шлепнул легонько, чтобы убежала она. Однако рядом еще три кошки на солнышке лежали.Накрыл мужик сачком следующую, поднял ее над землей.— Красивое животное, — сказал мужик с сожалением. — Но у меня работа такая.— Работать надо от души! — сказал Ленин, поднимаясь со скамейки. — Вот вам ваша работа нравится?— А чего?! — пожал плечами мужик. — Главное, чтоб польза была. Я деньги не за так получаю…— Вот-вот, правильно! — похвалил вождь. — Главное, чтоб польза была.И, сказав это, пошел Ленин в глубину скверика.А мужик все стоял и смотрел вслед вождю, усиленно думая над его словами. Пока думал — оставшиеся две кошки, осознав опасность, скрылись в кустах и таким образом остались живы.Вот такая история произошла в подмосковном санатории «Горки».(Записано со слов поварихи Е.М.Пустовойт.)» Рассказ несколько озадачил Добрынина, но сам он понимал, что после всякого пьянства голова работает медленно и хуже обычного. Однако, поразмыслив некоторое время над содержанием, он усмотрел хитрость в поведении вождя, благодаря которой не все кошки были отловлены в санатории «Горки». И после этого как бы просветление наступило для народного контролера: понял он, что, с одной стороны, Ленин порядок уважает и поддерживает, раз не остановил он этого мужика в самом начале, а, с другой стороны, вождь и животных любит, что проявилось в его последующем поведении. «Стало быть, — подумал Добрынин, — можно иногда проявлять смекалку и при этом не нарушать заведенного порядка…» Последняя мысль была как бы умнее самого народного контролера, и он ей очень удивился, одновременно и понимая ее, и недопонимая.Откуда-то раздался грохот. Потом кто-то громко закряхтел, выматерился кратко и затих.Добрынин вылез из-под одеял и обнаружил, что спал совершенно одетым.В казарме было нежарко.По старой памяти нашел Добрынин столовую, селза деревянный стол.Из окошка выдачи пищи высунулась удивленная физиономия солдата с Востока.— Кушать, да? — спросил он.— Да, — ответил Добрынин, протирая не умытые со сна глаза.— Каша, мясо, да? — снова спросил солдат.— Ага.— Мясо медведь, — объяснил солдат-повар. — Кости нэт осколки снаряд есть. Кушать осторожно надо…Добрынин кивал, Ожидая, когда уже что-нибудь появится перед ним на столе.Минут через пять появилось обещанное. Перловая каша прохладная, но с прожилками застывшего жира. И мясо, бурое, еще теплое.— А пить? — спросил Добрынин.— Чай нэт. Командир забрал. Вода в ведро! Завтрак оказался не аппетитным, но сытным. Поднявшись после того, как тарелка стала совсем пустой, за исключением железных снарядных осколков, вытащенных из мяса, народный контролер пошел искать полковника Иващукина.Вместе с сытостью пришло к Добрынину желание работать, и работать немедленно.Иващукина нашел в его комнате-кабинете. Полковник сидел за столом, углубившись в книгу.Добрынин кашлянул, привлекая внимание.— А-а! — Иващукин поднял глаза на народного контролера. — Как самочувствие? Проспался?— Да, в общем-то…— А позавтракать?— Спасибо, я уже… Я думаю, надо работать ехать…— А куда теперь? — поинтересовался полковник. Добрынин пожал плечами.— Главное, чтобы было что проверять… может, завод какой или фабрика?!— Ну, этого тут поблизости нету… — Иващукин задумался на минутку, и вдруг его осенило: — Слушай, а давай заготовку пушнины проверишь?— Давай! — согласился Добрынин.— Отлично! — улыбнулся командир части. — Поедешь в Бокайгол, там и радиостанция есть, радист Петров сидит. Если что — можешь через него с нами связаться.— А как я туда доеду?— Ну, брат, что мы тебя не отвезем, что ли, — развел Руками полковник. — А танк у нас для чего?Добрынин окончательно успокоился.— Давай я тебе на карте покажу! — сказал, поднимаясь из-за стола, Иващукин. Карта висела на стене.— Вот, смотри, здесь мы! — Иващукин ткнул толстым пальцем в красную точку, вокруг которой разливалось сплошное салатное пятно. — А вот тут Бокайгол!Добрынин, следивший за пальцем полковника, удивился расстоянию, но промолчал.— Ближе только Хулайба, но ты уже там был! — развел руками Иващукин.Народный контролер кивнул.Через полчаса заправленный под завязку танк стоял перед входом в домикштаб. Рядом с боевой машиной переступал с ноги на ногу солдатик-танкист.Урку-емец сердечно прощался с военными друзьями. Даже прапорщик, самый угрюмый и нелюдимый среди местных военных, и тот пришел обнять Дмитрия Ваплахова.Добрынин зашел в комнату-казарму забрать свой вещмешок.Вышел во двор. Глотнул морозного воздуха и потопал к танку, на ходу застегивая подаренный Иващукиным кожух.Подошли туда и полковник с двумя солдатами, несшими ящик бутылок питьевого спирта.— Че это? — спросил Добрынин.— Это Дмитрия хозяйство! — ответил полковник. — Это он честно в карты выиграл! Пригодится в дороге!Прощание было кратким.Затащив ящик бутылок в танк, солдаты выбрались наружу, потом в люк спустился Ваплахов, Добрынин и солдат-танкист. Загудела тяжелая машина и поехала, оставив позади военный городок и его обитателей.Первое время ехали молча. Урку-емец пребывал в грустном настроении — видимо, не хотелось ему покидать военный городок и новых друзей.Добрынин думал о громадности Родины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16