Каллен никак не мог сделать этого.Он полуобернулся к настоятелю, избегая встречаться с ним взглядом.— Было очень одиноко, святой отец. Но я пережил.— Так-таки пережили?— А что еще оставалось делать? — Он с упреком взглянул на Каллена. — Ваши друзья-дерини отняли у меня бесценный дар, заменили сияние моей веры холодом и тяжестью короны. Даже те, кому я верил, в конце концов предали меня.— Предали вас?— Больше других повинен Камбер с его дутыми принципами и безупречно правильными поступками. И архиепископ. Он запретил мне быть священником, объявив, что долг призывает меня за стены монастыря. И Эвайн…— он уставился в пол и шумно глотнул. — Эвайн, которую я считал своим другом, та, которая понимала меня. Она использовала мое доверие, чтобы сделать послушным Камберу и его заклинаниям. И вот теперь я один, не решаюсь довериться никому, лишенный своего священного сана, живущий во грехе с навязанной мне женщиной, отец болезненных малюток, чьи недуги— мое наказание за грехи…Он умолк, всхлипнув, склонил голову, пытаясь справиться со слезами горечи. Возможно, это и удалось бы, если бы Каллен не приблизился и не положил руки на его плечи.Синил безутешно расплакался. Его не смущало то, как он жалок, весь в слезах, уткнувшийся в плечо настоятеля; это скорее утешало короля перед лицом неисчислимых страхов в прошлом, настоящем и будущем. Наконец здравый смысл возобладал в нем, король отстранился от Каллена и вытер рукавом покрасневшие глаза. Пока Синил пытался вернуть себе эмоциональное равновесие, пауза делалась все более неловкой.— Прошу прощения, — в конце концов прошептал он. — Мне следовало бы лучше владеть собой. На… на мгновение мне показалось, что я могу доверять вам.Каллен склонил голову, потом взглянул на Синила.— Я хочу помочь вам, — тихо произнес он. — Я знаю, вам пришлось нелегко. Если бы я мог как-то исправить то, что было сделано, не подвергая королевство опасности…— Вот ключ ко всему, святой отец, вы сами сказали, — в голосе Синила звучала горечь, — «не подвергая королевство опасности». Королевство стоит выше короля. О, я знаю это. И в определенном смысле согласен, если это правило касается других. — Он вздохнул. — Простите меня, святой отец. Я знаю, вы хотите, как лучше, но…Его голос замер. Синил знал, что, каким бы милым не казался ему Каллен, тот по-прежнему оставался дерини, вовлеченным в дела Камбера и остальных. Он водил пальцами по оконной раме и смотрел на дождь, не замечая его.— Вам что-нибудь еще нужно, святой отец? Если нет, я хотел бы остаться один, если не возражаете.— Ничего, что не может быть отложено до следующего раза. Ах да, утром Джебедия собирает военный совет, чтобы окончательно определить нашу военную стратегию. Он думает, и я согласен с ним, что ваше присутствие оказало бы моральную поддержку. Постарайтесь держаться увереннее.— Неужто я действительно нужен? — капризно произнес Синил. Он повернулся к Каллену. — Что понимает бывший священник в военных делах, святой отец? Впрочем, я со своим сверхневежеством понимаю, что положение неравное.— Все меняется, — ответил Каллен. — К началу заседания может быть получена дополнительная информация.Сами по себе слова были нейтральны, но Синил почувствовал в речи викария некий пророческий тон, и это возбудило его интерес. Склонив голову, он с любопытством оглядел настоятеля.— Вы ожидаете изменения ситуации?— Не ожидаю, но у нас есть определенные надежды. А почему вы спрашиваете?— Мне послышались нотки…— Он посмотрел в пол, размышляя над тем, что сказал Каллен и о чем умолчал, потом снова поднял глаза. — Неважно. Пожалуй, это как раз то, что мне хотелось услышать. Вы же знаете, мне не безразлична наша военная ситуация, несмотря на все мои речи.— Порой мысли претворяются в молитвы. — Каллен улыбнулся. — Кстати, у меня есть новости, вам, вероятно, еще не известные. Я сам узнал о них только вчера.— Да?— Вы без сомнения, помните, что епархии Ремутская и Грекотская были свободны какое-то время. Имр отказался заполнить вакансии, будучи неуверен, что на выборах посчитаются с его предложением. Однако, руководствуясь тем, что в ваши планы входит возвращение столицы в Ремут, архиепископ Энском решил восстановить архиепископскую епархию Ремутскую.Синил кивнул/— Я знал об этом, Роберт Орисс, мой брат по Ордену, вскоре наденет лиловую сутану.— Он заслужил ее, — согласился Каллен. — Но вы могли не слышать о том; что и Грекотская епархия тоже восстановлена, а теперь архиепископ и синод назначили меня руководить ею. Через несколько месяцев, как только окончится война, мы с Робертом получим ваше благословение/— Вы— епископ Грекотский! — прошептал Синил. Радостное выражение на его лице сменилось разочарованием, — Но это так далеко отсюда и в нескольких днях езды от Ремута. Значит, я никогда не увижу вас.Каллен беспомощно пожал плечами.— Даже став епископом Грекотским, я надеюсь некоторое время проводить в столице, где бы она ни была. Но я тронут вашим беспокойством, Государь. В связи с этим назначением у меня тоже весьма противоречивые чувства, этому несколько причин. Разумеется, я рад вернуться в Грекоту. Вы ведь знаете, я учился там. И приветствую предложение восстановить там епархию. Но заботиться о стольких душах сразу весьма обременительно. Это означает неизбежное расставание с моими михайлинцами.— Михайлинцами… Правильно. А я и забыл. Вы не можете сохранить за собой оба поста?— Нет, но, может быть, мой преемник будет руководить Орденом лучше, чем я. Даже с той щедрой поддержкой, которую вы оказываете, уйдут годы на то, чтобы восстановить все потерянное при Имре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119