Гьюэр подчинился. Каждый вымученный глоток был слышен в комнате. Когда бокал опустел, Камбер помог гостю подняться. Пока Камбер и Йоханнес вели его к импровизированной постели, отяжелевшие веки Гьюэра уже смежились. Не в силах держаться на ногах, он повалился на ковер. Камбер положил ему под голову подушку и укрыл снятой с кровати шкурой.Йоханнес зевнул и погрузился в кресло, где только что горевал Гьюэр. Глаза камердинера осоловели.— Спи, сынок, — бормотал Камбер, убирая волосы с помутившихся глаз. — Хорошо поспав, ты почувствуешь себя куда лучше. А теперь спи.До сих пор Камбер не решался притронуться к мозгу Гьюэра, он проделывал это несколько раз в своем прежнем облике, и Гьюэр мог узнать прикосновение. Сейчас этого можно было не опасаться, а воспоминания об этом контакте сохранятся только нужные. Камбер позаботится об этом.Вино делало свое дело, дыхание становилось глубже и ровнее, тем временем снадобье повышало восприимчивость Гьюэра. Камбер подождал еще несколько минут. Позади он слышал тихое сопение Йоханнеса и знал, его слуга нынче не будет страдать бессонницей.Он улыбнулся, прикосновением ко лбу проверил Гьюэра, потом поднялся, посмотрел на Йоханнеса, на всякий случай заглубил его сон и на цыпочках вышел из комнаты. Немного погодя, когда введенные в организм Гьюэра наркотики полностью окажут свое действие, он вернется и постарается все исполнить безупречно. Не зря его зовут Камбером МакРори.Гьюэр стонал и ворочался, но спал— глаза были закрыты. Потом понял, что бодрствует: ощущалось приятное тепло наброшенных шкур; сквозь веки проникали отблески каких-то огней; ноздри щекотал слабый запах горящего дерева и тонкий аромат вина и пряностей.Он вспомнил вкус вина и почувствовал разливавшуюся в желудке и теле теплоту. Воспоминания о событиях дня медленно возвращались. Как ни странно, они больше не вызывали страданий.Осталось чувство утраты, в носу и горле першило от слез и рыданий— он проплакал много дней напролет. А теперь было спокойно. А может быть, это отец Каллен, настоятель михайлинцев, который угощал его вином… Взял и подсыпал ему чего-то… Над этим стоило призадуматься, а мысли, как назло, еле-еле шевелятся в голове. И этот сквозняк откуда-то. Или в комнату кто-то вошел?Гьюэр повернулся на другой бок и открыл глаза, ожидая увидеть брата Йоханнеса или отца Каллена, но Йоханнес мирно посапывал в кресле рядом с камином. Оборачиваясь на дверь, он почему-то знал— там не Каллен.Это был не испуг. Страшно было то, что он предвидел.Гьюэр часто заморгал, возможно, глаза сыграли с ним злую шутку, потом, потрясенный, посмотрел на залитую светом фигуру. Легкое серебристое облако окружало приближающегося пришельца. Серый плащ до пят подчеркивал рост, лицо скрывал низко надвинутый капюшон.Вспомнив свои детские фантазии, юноша подумал, что это призрак, привстал на локте и обмер, наконец разглядев лицо.— Камбер! — прошептал он, и ничего, кроме священного ужаса, не осталось в душе.Пришелец остановился, серый капюшон упал со знакомой серебристо-золотой головы. Лицо было безмятежно, а бледные глаза сверкали так ярко, как никогда при жизни.— Не бойся, — сказал призрак до странного по-житейски. — Я вернулся только на несколько минут, чтобы умерить твою печаль и сообщить, что мне покойно в моей новой обители.Гьюэр кивнул и не нашел в себе мужества ответить.— Я видел, как ты страдал эти дни, — продолжал призрак, — и мне… грустно, что ты так печалишься обо мне.— Но… мне не хватает вас, милорд. Так много дел… а теперь все они останутся незавершенными.Призрак улыбнулся, и Гьюэру показалось, будто солнце заглянуло в темную комнату.— Другие сделают их. И ты, Гьюэр, если пожелаешь.— Я?Гьюэр сел и недоверчиво посмотрел на таинственного гостя.— Но как это может быть, милорд? Я только человек. У меня не достанет ни сил, ни таланта. Вы были сердцем идеи Реставрации. Теперь, когда вас нет, действия короля станут неподконтрольны. Я боюсь его, милорд.— Пожалей его, Гьюэр. Не бойся. И помоги тем, кто продолжает начатое, — Йораму, Рису и моей дочери Эвайн, и моим внукам, когда они подрастут. А Алистер Каллен, который привел тебя сюда. Он больше всех остальных нуждается в твоей помощи.— Отец Алистер? Но он такой черствый и самоуверенный. Чем я могу помочь ему?— Он не такой независимый, каким умеет казаться другим, — ответил призрак со знакомой улыбкой. — Да, он бывает резок и иногда слишком упрям, но ему более других недостает дружеской поддержки. Ты поможешь ему, Гьюэр? Будешь служить ему так же преданно, как служил мне?Гьюэру вдруг захотелось узнать, опирается ли его гость о земную твердь? Но плащ полностью скрывал ноги пришельца, и он снова несмело взглянул на сияющее лицо.— Я в самом деле могу помочь ему?— Да.— Служить ему так же, как служил вам?— Он больше чем достоин этого, Гьюэр, и слишком горд, чтобы просить помощи. Гьюэр проглотил слюну.— Хорошо, милорд. Я сделаю так. И не дам умереть памяти о вас. Клянусь! Призрак улыбнулся.— Память обо мне не так важна. Другое дело— наша работа. Помоги Алистеру. Помоги королю. И помни, я всегда с тобой, даже тогда, когда ты меньше всего этого ожидаешь.— Хорошо, милорд.Пришелец развернулся, чтобы уйти, и Гьюэр перепугался не меньше, чем поначалу.— Нет, милорд! Подождите! Не оставляйте меня сейчас! Призрак остановился и с любовью посмотрел на него.— Я не могу остаться, сын мой, и не смогу больше посещать тебя. Оставайся с миром.Гьюэр был в отчаянии, он расшвырял шкуры, встал на колени и простер руки вверх.— Тогда благословите меня, милорд. Пожалуйста! Не отказывайте в этом!Лицо сделалось серьезным, а потом руки легко взлетели над складками плаща.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119