Энн Ширли надо учиться держать себя в руках».
Он произнес эти слова вслух, чтобы они дошли до сознания даже малышей из первого класса, которые еще не научились читать.
Так Энн и простояла у доски до конца уроков. Она не плакала и смотрела прямо перед собой. В ней все еще кипел гнев — наверное, именно он и давал ей силы вынести это унижение. Одинаково негодующим взором она глядела и на Диану, которая была полна сочувствия, и на Чарли Слоуна, возмущенно кивавшего в сторону Джильберта, и на Джози Пайн, на лице которой играла злорадная усмешка. А Джильберта Блайта она просто не видела. Она поклялась себе, что больше никогда в жизни на него не посмотрит и не будет с ним разговаривать до самой могилы.
Когда кончились уроки, Энн вышла из класса с гордо поднятой головой. Джильберт попытался перехватить ее в дверях.
— Энн, извини, что я тебя дразнил, — покаянно прошептал он. — Мне очень жаль, честное слово. Не сердись на меня, ладно?
Энн прошла мимо, даже не удостоив его взглядом.
— Почему ты не захотела его простить, Энн? — полуукоризненно-полувосхищенно спросила Диана. Сама она ни за что бы не устояла перед просьбой Джильберта.
— Я никогда не прощу Джильберта Блайта, — твердо заявила Энн. — Мое сердце заковано в латы.
Диана весьма смутно представляла себе, что произошло с сердцем Энн, но поняла — это что-то ужасное.
— Зря ты на него так рассердилась, — осторожно заметила она. — Он всех девочек дразнит. Про меня он говорит, что я похожа на ворону. И еще ни разу ни перед кем не извинялся.
— Одно дело сказать, что ты черная как ворона, а другое — сказать про твою косичку, что это морковкин хвостик, — с достоинством произнесла Энн. — Джильберт Блайт нанес мне несмываемое оскорбление.
Может быть, оскорбление все-таки постепенно и смылось бы, если бы на этом все кончилось. Но, как говорится, беда не приходит одна.
Во время большой перемены школьники любили собирать жевательную смолу в ближнем лесочке, откуда им был виден дом Эбена Уайта. Мистер Филлипс снимал у него комнату и в перерыв ходил туда обедать. Когда дети видели, что учитель вышел из дому, они бежали к школе, но так как расстояние от лесочка до школы было раза в три больше, чем от дома мистера Уайта, они часто прибегали запыхавшись, минуты на три позже учителя.
И вот на следующий день, после того как Энн наказали за вспыльчивость, мистер Филлипс в очередном порыве реформаторского вдохновения заявил, уходя обедать, что к его возвращению все ученики должны быть на своих местах. Опоздавших он строго накажет.
Однако все мальчики и многие девочки, как всегда, отправились в пихтовую рощу, исполненные самых благих намерений — набрать смолы только на одну жвачку и тут же вернуться назад. Но в роще было так хорошо, а желтые сгустки смолы так соблазнительны, что они совсем забыли про угрозу учителя, пока Джимми Гловер, забравшийся чуть ли не на верхушку старой пихты, не закричал:
— Идет!
Девочки, которые стояли внизу, бросились в школу и успели сесть на места вовремя. Но мальчикам надо было еще спуститься с деревьев, и они, конечно, опоздали. Опоздала и Энн, которая вообще не интересовалась жвачкой, а просто забрела в заросли папоротника и плела венок из лилий, тихонько напевая про себя. Она оказалась бы последней, но так как очень быстро бегала, то догнала мальчиков в дверях и вместе с ними влетела в класс в тот момент, когда мистер Филлипс уже вешал свою шляпу на гвоздь.
Реформаторский пыл учителя уже угас, и ему не хотелось наказывать добрый десяток учеников, но и бросать слова на ветер тоже как-то негоже. И он решил найти козла отпущения. Энн, запыхавшись, шлепнулась на свое место и совсем забыла про венок, который съехал на одно ухо и придавал ей совершенно ухарский вид. Что ж, она идеально подходила на эту роль.
— Энн Ширли, — сказал мистер Филлипс насмешливым тоном, — вижу, ты предпочитаешь общество мальчиков, и я решил пойти тебе навстречу. Сними с головы венок и садись за одну парту с Джильбертом Блайтом.
Мальчики сразу заухмылялись. Диана, побледнев от жалости, сорвала с головы Энн венок и сжала ей руку. Энн глядела на учителя расширенными глазами, она словно окаменела.
— Ты слышала, что я сказал, Энн? — строго вопросил мистер Филлипс.
— Да, сэр, — медленно произнесла Энн. — Но неужели вы говорите это всерьез?
— Уверяю тебя, что да, — ответил учитель тем саркастическим тоном, который ненавидели все дети в классе, а Энн в особенности. — Делай, что тебе велят.
На минуту в глазах Энн вспыхнула бунтарская искра — казалось, она сейчас откажется выполнять приказание учителя. Но потом, словно осознав, что выхода нет, она встала с гордым видом, сделала два шага через проход и села рядом с Джильбертом Блайтом, положив руки на парту и опустив на них голову. Руби Джиллис, которая мельком увидела лицо Энн, до того как она его закрыла, потом рассказывала девочкам, что она не представляла, что у человека может быть такое лицо — белое как полотно и с жуткими красными пятнами на щеках.
Энн казалось, что в ее жизни наступил настоящий крах. Мало того, что среди десятка одинаково провинившихся учитель решил наказать ее одну; мало того, что он назначил ей особенно унизительное наказание — сидеть за одной партой с мальчиком… Но чтобы этот мальчик оказался не кем иным, как ее врагом номер один Джильбертом Блайтом… Нет, этого она перенести не сможет. Не будет даже и пытаться. Все существо Энн кипело от гнева, стыда и унижения.
Сначала дети в классе таращили на нее глаза, толкали друг друга локтями и перешептывались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78