— Энн, Диана там сигналит из окошка! Поди узнай, что ей надо.
Энн побежала в свою комнату и увидела, что в окне Дианы мелькает свет — по пять вспышек кряду. Согласно еще их детской договоренности, это значило: «Приходи быстрей, мне надо сказать что-то очень важное». Энн накинула на голову белый кружевной платок и поспешила на ферму Барри.
— У меня для тебя хорошая новость, — сообщила Диана. — Мы с мамой только что вернулись из Кармоди, и в магазине мистера Блэра я встретила Мэри Сентнер из Спенсервейла. Она говорит, что у сестер Копп, которые живут на Тори-роуд, есть такое же блюдо с синим узором из ивовых веток и что они, наверное, согласятся его продать: мисс Копп еще ни разу не отказывалась что-нибудь продать, если находился покупатель. Кроме того, в магазине Весли Кисона в Спенсервейле тоже есть блюдо, но Мэри не уверена, что оно в точности похоже на то, которое разбил Дэви.
— Завтра же едем в Спенсервейл, — заявила Энн. — Если мы купим блюдо, у меня просто камень с души свалится. Представляешь, послезавтра мне надо ехать в Шарлоттаун, и как я покажусь на глаза тете Жозефине? Это, пожалуй, даже хуже, чем когда мы прыгнули к ней в постель…
На следующий день девушки отправились на поиски блюда. До Спенсервейла было десять миль, и поездка оказалась не слишком приятной. Стояла страшная жара, дождя не было уже шесть недель, и дорога покрылась толстым слоем пыли, которая облаком окутывала девушек.
— Хоть бы дождь пошел, — вздохнула Энн. — Все сохнет. На поля смотреть жалко, а деревья, кажется, тянут к небу ветви, моля о дожде. В сад зайдешь — сердце сжимается. Да что сад — у фермеров урожай гибнет. Мистер Гаррисон говорит, что на его пастбище не осталось ни травинки и ему совестно смотреть в глаза своим голодным коровам.
Наконец — усталые, все в пыли — девушки приехали в Спенсервейл и повернули на Тори-роуд, которая была даже не дорогой, а просто колеей в траве. Видимо, тут очень мало ездили. По обе стороны густо росли молодые ели, а за ними кое-где проглядывали поля или вырубки, заросшие кипреем.
— Почему эту тропинку назвали Тори-роуд? — спросила Энн.
— Ее провели, когда у власти были тори — чтобы, наверное, не говорили, будто они не сделали ничего полезного. На ней никто не живет, кроме сестер Копп и старика Боветта на другом конце. Кстати, он сторонник либеральной партии.
Отец Дианы был либералом, а Марилла и Мэтью — убежденными консерваторами. Поэтому Энн и Диана никогда не говорили о политике.
Но вот перед девушками предстал дом сестер Копп. Чистотой и опрятностью он мог соперничать даже с Грингейблом. Он стоял на склоне холма, вследствие чего под фасадом был высокий каменный фундамент. Дом и все постройки во дворе слепили глаза своей белизной, а в аккуратном огороде, обнесенном белым заборчиком, не было видно ни одного сорняка.
— Шторы на окнах задернуты, — разочарованно сказала Диана. — Кажется, никого нет дома.
И действительно, на их стук никто не отозвался. Девушки растерянно поглядели друг на друга.
— Просто не знаю, как быть, — вздохнула Энн. — Если это то самое блюдо, то я готова ждать сколько угодно. А вдруг блюдо не подойдет, а в магазин Весли Кисона мы уже не успеем?
Диана посмотрела на квадратное окошко, которое виднелось над сарайчиком, пристроенном спереди к высокому фундаменту.
— Это окошко кладовки, — сказала она. — У дяди Чарльза точно такой же дом, и там у него кладовка. Смотри, на нем нет занавески. Если забраться на крышу этого сарайчика, то можно заглянуть в окошко и убедиться, то ли это блюдо. Как ты думаешь, Энн, это очень нехорошо — заглядывать в окна?
— Да, по-моему, ничего страшного, — подумав, ответила Энн. — Мы же это сделаем не из пустого любопытства.
Решив таким образом этическую сторону дела, Энн подтащила бочонок и поставила его на ящик, стоявший у стены сарайчика. Сколоченный из горбыля, он в свое время служил обиталищем уток. Но сестры Копп перестали держать уток — такие неопрятные птицы! — и сарайчик вот уже несколько лет пустовал, если только в него не запирали не желавшую высиживать цыплят несушку. Но хотя сарайчик, как и все во дворе, сверкал белизной, ему явно недоставало прочности. Взобравшись на ящик, а с него на бочонок, Энн осмотрела шаткое строение с большим сомнением.
— Как бы он подо мной не провалился, — сказала она, осторожно залезая на крышу.
— А ты обопрись на подоконник, — посоветовала ей Диана.
Энн последовала совету и, прижавшись лбом к стеклу, к своему восторгу, разглядела на полке именно такое блюдо, какое ей было нужно. И тут произошла катастрофа. В порыве радости Энн выпрямилась, да еще слегка подпрыгнула… и тут же провалилась через крышу по самые подмышки, да так и застряла. Диана бросилась в бывший утятник и, ухватив подругу за талию, попыталась стянуть ее вниз.
— Ой, перестань! — вскрикнула Энн. — В меня впились какие-то щепки. Может быть, ты мне что-нибудь под ноги поставишь, тогда я попробую выбраться наверх.
Диана поспешно притащила бочонок и подставила его под ноги Энн. В результате та могла довольно устойчиво стоять, но выбраться наверх ей не удалось.
— А что, если мне залезть на крышу и попробовать тебя вытащить? — предложила Диана.
Энн безнадежно покачала головой:
— Нет, эти щепки прочно меня держат. Вот если бы ты нашла топор и обрубила их… Господи, видно, я и вправду родилась под несчастливой звездой.
Диана обыскала весь двор, но топора не нашла.
—
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68