— Один мой ученик, — объяснила она. — Он приехал в Эвонли в прошлом году и живет с бабушкой, мисс Ирвинг.
— Он сын Стивена Ирвинга? — спросила мисс Лаванда, наклонившись над клумбой с цветами, имя которых она носила.
— Да.
— Вот что, девочки, — оживленно заговорила хозяйка, — я подарю вам по букетику лаванды. — Казалось, она не расслышала ответа Энн. — Я посадила здесь лаванду очень давно. Папа назвал меня Лавандой, потому что очень любил запах этих цветов. В первый раз он увидел маму в Ист-Графтоне, когда приехал к ним в гости с ее братом. И сразу в нее влюбился. Его положили спать в комнате для гостей и постелили ему простыни, переложенные для запаха лавандой. Он не спал всю ночь и думал о маме. И с тех пор всегда любил запах лаванды. Приходите еще, милые девочки, и поскорей. Мы с Шарлоттой Четвертой будем вас ждать.
Она открыла им калитку, и девушки заметили, что сейчас она выглядит усталой и даже постаревшей. Ее прощальная улыбка была по-прежнему непостижимо молода, но, когда они оглянулись от поворота дороги, мисс Лаванда сидела на каменной скамье под серебристым тополем, устало подперев щеку рукой.
— Бедняжка, все-таки у нее страшно одинокая жизнь, — сказала Диана. — Надо почаще ее навещать.
— По-моему, родители дали ей очень подходящее имя, — отозвалась Энн. — Если бы они назвали ее Элизабет, или Нелли, или Мюриель, ее все равно все называли бы Лавандой. В нем столько старомодной прелести и благородства. Вот мое имя разит обыденностью: хлебом с маслом, лоскутными ковриками и возней по хозяйству.
— Вот и неправда, — возразила Диана. — По мне, так в имени Энн есть что-то величественное, словно бы королевское. Но даже если бы тебя звали Керренхауч, я полюбила бы и это имя. Мне кажется, что сами по себе имена не так уж много значат: главное — люди, которые их носят. Вот я терпеть не могу имена Джози и Герти — но я невзлюбила их только после того, как узнала семейку Пайнов.
— Прекрасная мысль, Диана, — подхватила Энн. — Надо жить так, чтобы твое имя звучало прекрасно. Чтобы оно напоминало людям о чем-то очень хорошем. Спасибо тебе, Диана.

Глава девятнадцатая
О ТОМ О СЕМ

— Значит, вы пили чай у Лаванды Льюис? — удивилась Марилла на другое утро за завтраком. — Ну и как она выглядит? Я ее уже лет пятнадцать не видела. Наверное, сильно изменилась?.. Дэви, когда ты до чего-нибудь не можешь дотянуться, попроси, чтобы тебе передали, а не ложись на стол. Ты когда-нибудь видел, чтобы Поль Ирвинг делал так?
— Но у Поля руки длиннее моих, — возразил Дэви. — Они у него уже одиннадцать лет растут, а мои только семь. Да я же попросил, но вы с Энн так разговорились, что не услышали. И потом, Поль никогда у нас не завтракал, только пил чай, а за чаем легче себя вести прилично, чем за завтраком, когда ты прямо умираешь с голоду. От ужина до завтрака так долго — терпения не хватает. Энн, эта ложка сиропа совсем не выросла с прошлого года, а я-то вырос.
— Я не знаю, какова мисс Лаванда была в молодости, но мне кажется, что она не сильно изменилась, — сказала Энн, поливая пудинг Дэви еще одной ложкой сиропа. — У нее совершенно седые как снег волосы, но свежее молодое лицо, красивые карие глаза… такого прелестного оттенка с золотыми искорками… А ее голос наводит на мысль о белом струящемся атласе и звенящих колокольчиках.
— Она считалась красавицей, — вздохнула Марилла. — Я не очень-то была с ней близка, но она мне нравилась. Хотя некоторые и тогда считали ее чудной… Дэви, если ты еще раз позволишь себе такое, будешь есть после нас, вместе с работниками.
Разговор Энн с Мариллой в присутствии близнецов, как правило, перемежался подобными замечаниями в адрес Дэви. На этот раз его вина состояла в том, что, не сумев соскрести ложкой с тарелки остатки сиропа, он взял тарелку и тщательно ее вылизал. Энн посмотрела на него с таким укором, что Дэви, отлично знавший, что нарушил правила хорошего тона, покраснел, но тем не менее заявил в свое оправдание:
— Зато ни капли не пропало зря!
— Про людей, не похожих на других, всегда говорят, что они чудные, что у них не все дома и тому подобное, — продолжала Энн. — Я не отрицаю, что мисс Лаванда не похожа на других. Хотя трудно сказать, чем. Пожалуй, она из тех людей, которые никогда не стареют.
— Если все твои сверстники постарели, какой смысл оставаться молодой? — возразила Марилла. — А то получается, что ты, как говорится, от лебедей отстала и к воронам не пристала. Про Лаванду Льюис говорят, что она просто прячется от людей. Сидит безвылазно у себя в глуши, и о ней уже почти все забыли. Этот каменный дом — один из самых старых на нашем острове. Мистер Льюис построил его восемьдесят лет назад, когда приехал из Англии… Дэви, перестань толкать Дору под локоть. И нечего изображать оскорбленную невинность — я все видела. Почему ты сегодня так плохо себя ведешь?
— А может, я не с той ноги встал? — выразил предположение Дэви. — Милти Боултер говорит, что, если встанешь не с той ноги, весь день идет наперекосяк. Это ему бабушка сказала. А которая та нога?
— Я так и не знаю, из-за чего поссорились Стивен Ирвинг и Лаванда Льюис, — продолжала Марилла, пропуская мимо ушей вопрос Дэви. — Двадцать пять лет назад они были помолвлены, а потом из-за чего-то повздорили. Видно, это было что-то важное, потому как Стивен тут же уехал в Штаты и так с тех пор не возвращался.
— А может, ничего ужасного и не было? Люди так часто ссорятся из-за пустяков, —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68